Секта Ушельцев

Затоварившись круасанами и свежими овощами, я вернулся в квартиру. Кровать была ещё не заправлена, но Марии в ней не было. Звук включённого душа подсказал, где её можно найти, но дверь в ванную комнату была закрыта изнутри. Пришлось самому нарезать салат из свежекупленных овощей. На свой страх и риск заправил его майонезом, хотя сам предпочитал хорошее оливковое масло. На стадии перемешивания овощей меня и застала Мария. На этот раз моему халату она предпочла футболку, которая смотрелась на её влажном теле гораздо привлекательнее, чем на мне.

— О, ты уже приготовил завтрак? Я не ждала тебя так рано, думала опять приедешь к обеду.

— Сегодня дел никаких не планировал, хотел побыть с тобой.

— Так зачем убежал ни свет, ни заря?

— За продуктами. Вон они, кстати, — показал я на заправленный майонезом салат.

— Спасибо, но не заправляй больше майонезом. Это вредно для фигуры, да и для здоровья.

— Учту. Извини.

— Не за что извиняться, на самом деле мне очень приятно, просто я тоже хочу произвести впечатление не самой глупой барышни.

— Уже произвела. Ещё позавчера.

— Льстец!

— Ничего кроме правды, как под присягой.

— Часто ты говоришь правду?

— Всегда. В этом один из моих главных смыслов существования. Если я не могу сказать правду, то молчу. Но врать с определённого времени перестал совсем.

— Давно?

— Как принял для себя родную Веру Предков.

— А до этого в церкви или мечети ходил?

— Ходил. В церкви, конечно. Но лучше от этого не стал. Напротив, в 90-е считал, что все грехи смываются с меня кучей дорогих золотых побрякушек из церковной лавки и ежедневными свечками, которые я даже ставить сам не утруждался, а поручал бойцам.

— Мдя. Хорошо, что я не знала тебя таким. Близко бы не подошла.

— Ага, тогда многие так говорили, уже лёжа со мной в кровати.

— Расскажешь про своих жён?

— А что ты хочешь про них знать?

— Наверное, почему ты их всех бросил.

— Почему сразу «я бросил». Может это меня бросали?

— Ну да, кто же сам от такого самца уйдёт?

— Ты опустилась до комплиментов?

— Не переводи стрелки. Отвечай. Почему уходил от жён?

— Да по-разному. Первая сама ушла, но я реально был ужасным мужем и изменял ей направо и налево. Причём ещё и рассказывал, чуть ли не в подробностях, о своих похождениях.

— Убила бы.

— Да, сам не понимаю, как она терпела меня. Друзья называли её «японская жена» за терпение.

— Дальше.

— Со второй особой семьи и не было. Она забеременела от меня ещё когда я был женат на первой, а за пару месяцев до родов, мы с ней расписались. Но почти тут же развелись. Собственно отцовских чувств тогда я толком и не испытал, 90-е были в разгаре, надо было ковать, пока горячо и было не до семьи и сантиментов. С дочкой познакомились по настоящему, когда её было уже 15 лет. После встречались, пока я жил в Москве. Была у меня в гостях несколько раз. Потом редко общались в интернете, пока я и оттуда не сбежал.

— А от первой жены дети есть?

— Да, тоже дочка. Но той всю жизнь внушали — какой у неё плохой отец, поэтому в сознательном возрасте знакомится со мной она не пожелала. Хотя я и пытался, через её мать, встретиться с ней.

— Продолжаем знакомство. Что с третьей?

— О, это был очень отдельный случай. Не хочу посвящать тебя в подробности, но это было ужасное время для меня. И тут разрыв был обоюдный. Мы оба гуляли друг от друга и расстались без скандалов, но с кучей взаимных упрёков.

— В общем, было весело?

— До сих пор смеюсь.

— Дети?

— Сын Игорь. Первый. И долгое время единственный и очень любимый.

— Не запутаться бы в твоих жёнах и детях.

— Мама моя также говорит.

— Что дальше, четвёртая кого родила?

— Никого. Но была, пожалуй, самой любимой и желанной. У неё уже были две дочки от первого брака, которых я официально удочерил. Теперь и навсегда это мои дочки, и я не отделяю их от кровных. С младшей Викторией мы очень хорошо общаемся, а вот старшая Вероника меня так и не простила. Она характером в маму — у неё есть только чёрное и белое, промежуточных серых вариантов нет. Маму бросил — значит, я плохой. И всё остальное не важно.

— А почему же ты бросил, если так любил, что и сейчас глаза увлажнились?

— Да? Заметно? Это долгий разговор и, пожалуй, я к нему не готов сейчас. Ничего, если пропустим это место? Обещаю, как-нибудь в более подходящее время, расскажу.

— Хорошо. Что с пятой?

— Тоже очень отдельная история. Знакомство с ней не предвещало бурного романа. То есть никакого романа вовсе, ибо мы друг другу очень не понравились. Мне не понравилась её внешность, которую я в уме назвал «наркоманской». А ей моя московская заносчивость, которая выражалась в «понтах», которые я сам не замечал. Однако именно эта женщина стала главной в моей жизни, родив мне пятерых сыновей.

— Ничего себе!!! За какой период времени?