Секта в доме моей бабушки

Но спустя много лет я узнала, что далеко не все эти дети росли в трудных семьях или страдали от болезней. Причины, по которым многие из них оказались в коллективе, были другими. Либо их родителей было легко убедить в том, что их дети больны, и таким образом приумножить паству; либо родители сами «лечились» в коллективе, а, как я уже упоминала, в коллектив брали целыми семьями; либо это были дети высокопоставленных чиновников и знаменитостей Советского Союза. Детей высокопоставленных чиновников и людей со связями в секту принимали с удовольствием: они обеспечивали поддержку, в том числе финансовую, и «крышевание». Ну и, конечно, за каждого отправленного ребенка родители вносили помесячную оплату, а многие еще и предоставляли свои квартиры для проживания.

Поскольку людей без проблем не бывает, с помощью психосоматической идеологии и догматики уцепиться можно за что угодно.

Если один ноготок увязал, пропадало все…

Белый домик

В центре Душанбе расположилась наша клиника, которую мы между собой называли Белый домик. Как мне объяснили, там лечили больных алкоголизмом и шизофренией. Это было типичное среднеазиатское глинобитное здание: одноэтажное, побеленное; внутри – кабинеты и коридоры. В кабинетах стояли столы, стулья и кушетки. Больных обследовали, а потом на кушетках слоили.

На улице вокруг Белого домика лежала пыль, стояли деревянные скамейки, под которыми я иногда находила фантики от конфет. Мне нравилось их нюхать и собирать в карманы.

Я ничего больше не помню про этот Белый домик, я тогда была слишком маленькой.

Педагоги-психологи

Людей в белых халатах уважительно называли «педагогами-психологами» и обязательно по имени-отчеству. Юлия Викторовна, Наталья Евгеньевна, Елена Евгеньевна, Надежда Юрьевна, Владимир Владимирович и прочие (в том числе сам Столбун) – никто из них не имел ни психологического, ни медицинского, ни педагогического образования. Единственным более-менее постоянным членом группы, имеющим медобразование, была законная супруга Столбуна Валентина Павловна Стрельцова. Она предпочитала жить в комфорте, поэтому лично я с ней пересекалась очень редко.

Я не хочу переоценивать качество и уровень советского образования в сфере педагогики, психологии и тем более психиатрии, потому что они имели карательный характер и были далеки от науки. Казалось бы, отсутствие такого образования могло стать преимуществом… Могло, но не стало.

Беседы и обмороки

Беседы проводились постоянно и в любое время суток, хоть среди ночи. Это была настоящая промывка мозгов. Привычный для моего уха клич: «Все на беседу!» – и ты встаешь и идешь, как на молитву, туда, куда идут все. Как зомби. Главный говорил много часов подряд, расхаживая внутри выстроенного из людей круга и почесывая свою лохматую голову. Плечи у него всегда были белыми от перхоти. Нельзя было ни присесть, ни прилечь. Нельзя было ни перебивать, ни задавать вопросы. Мы обязаны были сохранять полную тишину. И благоговейно слушать.

Рассуждая, Главный заглядывал всем по очереди в глаза, как бы оценивая, насколько сильно влияют его слова и меняются ли люди под их воздействием. Периодически он вызывал в круг того или иного человека, чтобы его обсудить.

Бывали случаи, когда люди во время этих многочасовых бесед падали в обморок от голода или усталости. Но считалось, что это хорошо: значит, до человека дошел смысл сказанного Главным, и человек так расслабился (то есть «скоррегировался», или перестал злиться, и уровень его агрессии снизился), что даже потерял сознание. Вот какая логическая цепочка!

Я во время этих бесед мечтала притвориться, будто падаю в обморок, потому что уставала стоять, было ужасно скучно и хотелось заняться чем-то другим.

Из бесед я, конечно, мало что понимала, но все-таки уже тогда могла уловить, что мы все страшно больны и если бы не попали в коллектив, то умерли бы. Все, что вне коллектива, опасно и заразно. У нас много врагов, которые хотят нам навредить и даже нас уничтожить, поэтому мы должны жить «в окопах», быть предельно осторожными с посторонними людьми. Врагов Главный часто называл «сионистами».

Потом я поняла, что основным «врагом» были не сионисты, а официальная советская медицина, которая не признавала этих методов лечения. Деятельность коллектива была запрещена. А позже на Главного было заведено уголовное дело за избиение детей.