Сектант

– Он и сейчас их не любит. Он сказал, – усмехнулся химик, – «Я могу сидеть дома, пить чай с вареньем и вздыхать о погибшей России. Но ведь эти ребята построят свою, новую Россию. И если они сделают это без меня, мне будет стыдно».

Стыдно стало почему-то Сергею.

Они пообщались еще немного, Виктор Алексеевич оказался на самом деле ценным специалистом. По крайней мере, он, в отличие от Сергея, знал, где можно в Пескове найти все необходимые химикаты. Договорились, что Сергей обратится к нему, как только получит разрешение от губкома на производство.

– Виктор Алексеевич, – спросил Сергей, когда провожал гостя до калитки, – а вы не боитесь ходить ночью, больным? Здесь на улицах неспокойно…

– Знаете, Сергей Аркадьевич. – Виктор надвинул шляпу на глаза. – После того как мне, тяжело раненному и привязанному к кровати, пришлось провести полтора часа на даче на Крестовском острове в Петрограде, я решил для себя две вещи: никому не доверять и всегда иметь при себе оружие. До встречи.

Он коротко поклонился и двинулся по темной улице.

* * *

Сергей сидел в приемной секретаря Песковского губкома товарища Шрама Петра Ивановича на обитом коричневой клеенкой стуле. Нервничал.

Мало того что он плохо спал ночью: опять приходили ночные кошмары с беспризорниками, белогвардейцами, товарищем Вацетисом, который взглянул белесыми глазами из-под полей шляпы и произнес: «До скорой встречи…» Так еще секретарь его принять не может. Секретарша секретаря – серьезная пожилая дама в черной, наглухо застегнутой кофте – сказала, что у товарища Шрама его давний знакомый, Ян Фрицевич.

– Вацлав Гитлерович, – пробурчал Сергей.

Неужели даже здешние большевики страдают чиновничьим чванством? Выйдет сейчас какое-нибудь раскормленное мурло, сразу почувствуешь себя в родном двадцать первом веке…

Раскрылась дверь, показалась серая шинель… Из кабинета вышел высоченный товарищ с длиннющими, агрессивно торчащими в стороны усами.

Буден Михалыч Семенной? В смысле, Семен Михайлович Буденный? Что он здесь делает?

– До свидания, товарищ Мартын, заходи еще, если будет оказия.

Ошарашенный явлением усача, Сергей не заметил хозяина кабинета – невысокого неприметного мужчину лет тридцати с небольшим, в зеленом френче.

– Товарищ ко мне? – кивнул секретарь на Сергея. – Я сейчас приду. Подождете?

– Д-да.

Шрам с усачом вышли. Интересно, кто это был? Навряд ли Буденный. Тот все-таки не Ян Фрицевич. А кто тогда? Товарищ Мартын… Что у большевиков за привычка была – друг друга кликухами называть?! Вон и Сталина всю жизнь товарищи Кобой называли. Какой фильм со Сталиным ни смотришь, к нему все Коба обращаются. До революции он даже представлялся так.

Сергею припомнился один из рассказов училки о Сталине, зачитанный из книги «Портрет тирана». Там ребята нашли какого-то старика, на квартире которого Сталин с женой жили в 1908 году – история рассказывалась в 98-м, училка несколько раз повторила, что дело было ровно девяносто лет назад. Так тот старик поведал, что большевик Коба, который снимал квартиру, был жесток и беременную жену бил сапогами. Все-таки этому миру повезло. Здешний Сталин – не такой…

– Проходите, товарищ. – Секретарь пронесся мимо Сергея и скрылся в кабинете.

Сергей медленно поднялся. Вот так, запросто, в кабинет… по современному счету, губернатора? Понятно, что расстрелять не прикажет и в тюрьму не посадит, но если просто разозлится? Наорет? Сергей почувствовал, что еще несколько секунд промедления и он просто сбежит…

А ну собраться, рявкнул он мысленно на себя самого! Подумаешь, губернатор! Ничего он тебе не сделает! А вот если войдешь к нему бледный и трясущийся, то он над твоими прожектами просто посмеется. Собраться!

В кабинет секретаря губкома вошел твердой походкой уверенный в себе молодой человек в джинсовом костюме.

* * *

– Доброе утро, товарищ. – Секретарь губкома взмахнул ладонью, как будто собирался пожать Сергею руку, вздохнул, кивнул на плакатик: «Рукопожатия отменяются» и плюхнулся на свой стул. – Слушаю вас.

Сергей протянул товарищу Шраму бумаги и собрался было произнести заготовленную речь, но замолчал. Шрам молниеносно пролистал план:

– Так… что тут у нас? Производство чернил? Анилиновых?!

Секретарь покосился на чернильницу.

– Ежемесячная прибыль… Ого! Требуемые вложения… Ого! Так… Товарищ Вышинский, вы ведь планируете открывать частное производство?

– Да. – Сергей сидел напротив Шрама.

– Тогда зачем вы ко мне пришли?

Сергей понял, что промахнулся. Вообще-то он считал, что секретарь губкома – нечто вроде нынешнего губернатора. Придешь к нему, распишешь перспективы, и он даст команду подчиненным – всяким там отделам народного образования и прочим. Только сейчас он сообразил, что губком – это губернский комитет партии. То есть если брать современные аналоги – приемная «Единой России». А практическим воплощением занимаются иные органы. Это в нашей реальности большевики взяли власть и рулили всем, здесь же есть партийные органы, а есть хозяйственные, исполнительные и прочие. Погодите…