Сектор Андорра (ЛП)

— Теперь понятно, почему ты живешь в гребаном офисе, — Элиас указал на диван, где я спал слишком давно. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя как брата?

— Да, — пробурчал я, — знаю.

— Хорошо. Тогда, надеюсь, ты поймешь меня, когда я назову тебя кретином, Кейн. Ты заявил на нее права во всех отношениях, кроме одного, единственного важного. Затем ты нахрен назвал свою пару всего лишь обязанностью и способом продолжить род, чтобы затем бросить на несколько недель в ее жалком состоянии. Дружище, слишком суровое наказание за неудавшийся побег, — опустив руки, Элиас покачал головой. — Цитируя Джонаса, исправь все, — весомо заявил он и покинул кабинет.

Очевидно, мы поставили точку в обсуждении проблем Теневого сектора и моей личной жизни.

Хорошо.

Отлично.

Просто фантастика.

Ударив кулаком по столу, я разбил стеклянную столешницу, рыча со злости на саму ситуацию и бардак на полу.

— К черту все, — огрызнулся я, отложив уборку на завтра. — К черту, — я вышел из кабинета и направился к лифту.

Я не планировал сломить Катриану. Не полностью. Я лишь хотел объяснить ей нашу иерархию и то, что одной необдуманной выходкой она поставила под угрозу не только свою жизнь, но и моих волков.

Жители купола рассчитывали на меня. Вверили свои жизни в мои руки. Все ожидали, что я приму оптимальные решения, учитывая их интересы. Тяжкая ноша, но я принял ее вместе с позицией лидера.

Моя потенциальная пара не понимала, как ее поведение отражалось на мне, и что ей опасно было бороться со мной.

Быть может, мои слова были жестокими. Зато эффективными. После первой недели Катриана больше не бросала мне вызов. С тех пор ее собственничество требовало бесконечно меня ублажать, что поначалу мне нравилось.

Пока я не увидел, как отличались отношения Дачианы и Элиаса.

Затем я понял, что и Райли смотрела на Джонаса по-особенному.

Катриана же смотрела на меня пустым взглядом. Пока ее телом руководила волчица, разум и сердце оставались запертыми. Я попытался заставить Катриану раскрыться, но она потребовала выбора.

Никакого выбора не было.

Она принадлежала мне.

Да и кого Катриана могла предпочесть в Андорре? Кто, по ее мнению, предложил бы ей больше? Элиас был официально занят. Джонас тоже. Оставались альфы в совете, но никто из них не был мне ровней.

Да и сам факт того, что Катриана хотела выбора, выводил меня из себя. После нашего разговора я чувствовал себя плохо в аспектах, о существовании которых раньше не подозревал. Меня убивало давать ей выбор, но последние недели я искал способ это сделать.

Нажав на кнопку лифта, я отсчитывал секунды. С каждой из них я волновался сильнее.

Что именно Катриана сказала Райли? Стала бы она говорить со мной или снова позволила бы волчице вести?

Возможно, я бы взял Катриану, связался с ней узлом и заставил говорить. Секс помог бы мне скинуть агрессию и объединил бы нас. От меня до сих пор пахло партией омег, что свело бы мою будущую пару с ума. Скорее всего, она не дала бы мне и слова сказать, сорвав с меня одежду, как делала в прошлом месяце, чуя аромат Дачианы.

Да. Неплохой план.

Сначала потрахаться, потом поговорить.

Поднявшись на свой этаж, я вышел из лифта и, ворвавшись в квартиру, захлопнул за собой дверь.

От неприятного запаха у меня раздувались ноздри.

Опустошение.

Отчаяние.

Ужас.

— Катриана? — позвал я, объявив о своем появлении.

Всего несколько шагов, и я увидел ее. Обняв колени, она сидела перед окном, одетая в одну из моих рубашек.

Ноль реакции.

— Катриана? — снова попробовал я, глядя на ее спину.

Ничего.

Даже не вздрогнула.

Нахмурившись, я прошел вперед и заглянул ей в лицо. Пустые безжизненные глаза смотрели в окно на заходящее солнце. Я присел перед ней на корточки.

— Катриана? — позвал я уже мягче.

Она почти не моргала.

Вот черт. Неудивительно, что Райли на меня разозлилась.

— Катриана, — прошептал я, положив ладонь ей позади шеи. Кожа под моей рукой была холодной. Проведя пальцем по горлу Катрианы, я отметил, как медленно бился ее пульс.

Словно она впала в кататонический ступор.

Твою ж мать. Как это случилось? Я лишь хотел дать ей время и личное пространство, пока искал способ реализовать ее право выбора.

Что явно повлекло за собой неприятные последствия.

Взяв Катриану на руки, я поднял ее с пола и прижал к себе, как Джонас Райли.

В моей груди зародилось урчание — то самое, успокаивающее — но оно никак не отразилось на безжизненном состоянии Катрианы. Она просто привалилась ко мне и, уронив голову на мое плечо, сложила руки на животе.

— Давай пойдем в твое гнездо, — предложил я, однако донеся ее до спальни, замер на пороге. При виде разрухи в комнате я от изумления открыл рот. — Ты… — голос подвел меня, и я сглотнул.

«Она разрушила гнездо», — я был удивлен, шокирован. Чтобы чувствовать себя в безопасности, омеге требовалось гнездо. Особенно беременной омеге. Но разнести свое святилище…

— О, Катриана, — хоть у меня и сводило сердце, я заурчал громче, стараясь дать ей все необходимое, чтобы вытащить ее из этого состояния. Я даже не понял, как такое произошло. Когда моя дикая женщина пала?