Сектор обстрела

"Может, скалы не дают на вираж выйти. А зря…", — провожая вертолеты взглядом, подумал Богдан и вернулся к наблюдению. И как раз вовремя. Из-за гребня к истекающему кровью моджахеду метнулся еще один душман. Белоград не успел отреагировать. Впрочем, спешить было и незачем. Душман не смог бы спрятаться в укрытии. Для двоих там определенно не хватало места. Богдан наблюдал за ними в прицел и ждал удобного момента, когда противник прекратит резкие движения и подставится под пулю. Душман явно пытался осторожно, не причиняя боли, поднять товарища, чтобы вытащить его из-под обстрела. Наконец, он подхватил раненого под талию и, пачкаясь кровью, потащил его к гребню. Тот, согнувшись от боли, едва передвигал ногами.

"Теперь он сковал себя. Ай, молодец! Дергаться уже не будешь. Зря ты так…" — прошептал Богдан, нажимая на спусковой крючок.

Голова душмана, заливая раненого кровью и мозгами, раскололась, как арбуз. Изуродованное тело швырнуло вперед, грудью на камни. Вместе с ним упал и раненый. Сейчас, лежа на открытом месте, он представлялся особенно удобной мишенью. Богдану стоило огромных усилий не добивать его. Чтобы побороть искушение, он даже палец со спускового крючка убрал. Но тут же спохватился. Моджахед поднялся на локти, явно пытаясь доползти до гребня.

"Лежать, тварь!" — Богдан уложил пулю в песок, прямо перед головой пытающегося скрыться «духа».

Тот полз из последних сил, как будто и не замечал обстрела. Богдан добавил еще одну. Раненый или ничего не чувствовал, или, обезумев от боли и ужаса, из последних сил полз напролом за спасительный горизонт склона. Белоград совсем запаниковал.

"Так ты собрался сделать ноги. Ну, получай!.." — последнюю пулю Богдан всадил в ягодицу.

Целился он в бедро, но волнение сорвало ритм дыхания. Ствол слегка дернулся, и пуля ушла чуть выше и вправо.

"Похоже, таз разворотил, — решил сержант, — Во всяком случае, больше не дергается. Ну, полежи, отдохни. Так даже лучше. Я ж обещал сраку порвать. Лишь бы ты кровью не истек…"

Душман уткнулся лицом в песок и застыл без движения. Больше никто к нему подойти не пытался. Замолчала броня. Замерло все и на вершине напротив.

— Кажись, готово. Маслевич! Остаешься здесь с Белоградым. Прикроете, пока мы высоту брать будем. По сигналу зеленой ракеты поднимаетесь следом. Думаю, часа два нам хватит. Время пошло, — заключил Кузнецов.

Командир отдал нужные распоряжения, и рота, сгибаясь под непомерной тяжестью, продолжила движение под прикрытием скалистого гребня — по левому склону.

Белограду предстояло сменить позицию так, чтобы можно было следить за тылами и не терять из виду Равиля. Оба направления просматривались только с вершины. Не самая удачная точка, но выбирать было особенно не из чего. Белоград отдал винтовку Маслевичу и принялся оборудовать огневые точки для пулеметчика и снайпера по трем направлениям. Масленку предстояло, вооружившись пулеметом, наблюдать за тылом и, если понадобится, поддерживать роту. Чтобы эти позиции можно было быстро менять, их следовало оборудовать рядом. Нужно было перетащить десятка три камней. Не теряя времени, Богдан приступил к работе.

— Товарищ сержант! Разрешите, я?

Доверить эту работу молодому сержант никак не мог.

— Ты за духом следи. Не дай божок, он слиняет, я тебя… — на очередном булыжнике Богдан запнулся. Метрах в семидесяти ниже того места, где их застал обстрел, из песка торчал серебристо-серый стабилизатор авиабомбы. Рота была еще в пределах видимости…

Глава тридцать вторая

"Твою дивизию…" — выругался про себя Кузнецов, когда рота одолела первую сопку. На это ушло не более получаса. Но за нею, вместо плавного перехода в следующую по скалистой гряде вершину, оказался обрыв, достигающий уровня подножия хребта. С высоты, на которой остался Белоград, этого спуска видно не было.

Подтянулся Белинский:

— Что?

— Этого провала и на карте нет, — пояснил ротный.

Оба осмотрелись. По левую руку, с юга, возвышалась не менее крутая гора, чем та, за которую начался бой. Издалека она напоминала ротному спящего медведя. До нее было всего ничего — метров пятьсот, и оттуда можно было бы контролировать подъем не менее успешно. И с нее просматривался весь путь, который они запланировали.

— На медведя похожа, — оценил ротный.

— А, по-моему, на шакала, — вставил замполит.

— Да пусть, хоть, на шайтана. Только оттуда они нам крепко на подъеме вставят.

— А отсюда — так просто в спину.

— Может, и здесь пост оставим?

Замполит возразил:

— А смысл? Высота с трех вершин как на ладони просматривается.