Сектор обстрела

Несмотря на настроение, движение справа не ускользнуло от внимания Белограда. Сперва, оно его насторожило. Но краем глаза Богдан заметил: со стороны заброшенных дувалов на песчаную гряду выполз гигантский варан. Пару раз за службу Дан эту хвостатую тварюгу уже видел. Ничего, кроме детского любопытства, у него не возникало. И сейчас он почувствовал себя как ребенок в зоопарке. В который раз он пожалел, что у него не было фотоаппарата. Кадр получился бы замечательный. Он даже представил, как хвастал бы этим снимком перед брательником. Сашка известный любитель экзотики. Уже и вырос, как бы. А все равно, до сих пор у него дома зверинец: от попугая, до собаки. Как-то Дан в шутку даже зоофилом его обозвал. Осторожно, дыбы не спугнуть ящерицу, он попытался повернуться, чтобы хоть рассмотреть варана.

Равиль не знал, что делать. И выглянуть он опасался. Воин явно почувствовал их присутствие. Сейчас шурави могли уже готовиться к прочесыванию дувалов. Тогда заброшенный кишлак, в котором они нашли укрытие, превратился бы в капкан. Следовало уходить немедленно. Шурави, наверняка, прочешут…

Но с поста донеслось:

— Твою маму нехай… Мася!.. Мася, мать твою!

Извиваясь всем телом, варан сорвался с места и в мгновение ока исчез из поля зрения. Белоград испытал легкое разочарование: "Чё ж ты орешь как резаный?.."

Из правого десанта, кроя Маслевича трехэтажными матами, выбирался на свет Божий разъяренный Старостенок.

— Мася, бл…!

Маслевич еще не понял, что произошло:

— Я…аа…

— Ко мне, тварь! Долго я гавкать буду? — не унимался Старостенок.

— Та шо ж у тебя там стряслось? — проворчал Маслевич, чтобы никто не услышал.

Белоград уже перебрался на корму машины. Первым из десанта показался котелок. Вслед за ним, воротя нос в сторону, выполз Старостенок.

Зловещим шепотом Старый заскрипел с отвращением:

— Шо за херня, Масленок?

Напуганный Маслевич в замешательстве только вытянулся в строевую стойку.

— Шо ты плямкаеш, чмошник?! — не унимался Старый.

— Не могу знать, товар… Игорь Николаич! — едва нашелся Маслевич.

Котелок полетел к Маслевичу. Чтобы не распространять вонь еще больше, Старостенок даже не размахнулся.

— На, жаба!

Маслевич едва успел поймать посудину. А Старый свирепел на глазах:

— А хто знать должен, га? А хто должен? А знаешь, сученя, слово такэ — "жовтуха"?!!

— Так точно!

— А…а. Так точно? Падлюка… А малярия?!

Маслевич только заморгал чаще. Чувствуя приближающуюся расправу, он съежился и, чтобы закрыться от удара, приподнял руки. И напрасно…

— Грудь к осмотру! — скомандовал Старостенок.

Мася вытянулся в строевую стойку. Старый сделал обманное движение кулаком в грудь Маслевича и, дождавшись, когда тот снова съежится, закатил ему ногой в пах. Расплескивая содержимое котелка, боец повалился на песок.

— А знаешь, шо после нее не стоит, у?род?! А шо у нас полбригады на койках, в госпиталях валяется, знаешь?! — уже орал на всю округу Старый.

Это услышал и Равиль. Только сейчас он решился выглянуть из укрытия и поднести к глазам бинокль. Из машины начали выползать солдаты. "Как жуки из гнилого тутовника…" — отметил про себя Равиль.

Пока шурави «развлекаются», можно было пройти незаметно. Ситуацию можно было использовать. Через минуту наблюдения он решился:

— Пойдешь первым, Орхан. Видишь, шагов пятьдесят выше по течению — камень на берегу. Держись, чтобы не видеть машины. Дойдешь до камня дашь знак, что можешь меня прикрывать.

Орхан снял с предохранителя свой ТТ, подбросил в руке гранату и бесшумно скрылся. Равиль приготовил к стрельбе ППШ.

Старостенок уже уселся за стол:

— Ин жибийо…* *(ред: на фарси — "ко мне")

Маслевич весь в пыли, давясь всхлипываниями и вцепившись ладонью в область печени, поднялся и подошел к столу.

— Шо ты скривився, засранэць? Смирно стоять!

Маслевич вымученно опустил руки по швам.

Халилов взобрался на корму, к Белограду:

— Не понимаю я вас, хохлы. И че вы своих прессуете?.. Че спать-то не даете?..

Дан не без иронии ответил:

— Зато люди получаются. А Ваши?.. До года нэ панымаю, после года нэ паложино…

Халилов не стал строить из себя обиженного:

— Ой, ладно, да? Че случилось-то?

Белоград бросил в ответ:

— Мася парашу под башней приныкал.

— А Старый чё? Голодный, что ли? — схохмил узбек.

Дан посмотрел на Халилова с недоумением:

— Юсуф, там кузнечики уже прыгают.

— Ого-о!.. А я третий день думаю: че за вонила в башне?

А Старостенок продолжал терзать молодого:

— Мася, а дэ в нас Пакистан?.. Дэ, чучмек?!

Маслевич неуверенно повел, было рукой, но, совсем растерявшись, опустил ее.

— Точно! Тут, куды пальчиком не встромы, кругом Пакистан! А знаешь, шо воно значыть?.. Знаешь, сука?! Знаешь, урод, шо в двадцати километрах од нас ЦРУшники инфекционку для таких як ты свыней зробылы. Щоб мы тут передохлы вщент. Знаешь, шо оти мухи вже и тифом, и малярийой кашляють?.. чи жолтухой!.. Шо то на бороди в тебе, чижара?

Еще зимой, после пореза во время бритья у Маси начала гнить рана на подбородке. Ротный позволил ему не бриться, пока не заживет.

— Мне Кузнецов разрешил не бриться, пока не заживет.

Старостенок не преминул покривляться: