Секториум

— То есть, вы хотите сказать, что мы общались по-русски?

— Проблема не в том, чтобы запомнить лексический набор чужого языка, — объяснил шеф. — Тренированный хартианин считывает его автоматически. Проблема в том, чтобы формулировать понятия в универсальном ключе. Твоя аномалия — это врожденная способность работать с универсальными понятиями. Если развить эту способность, ты сможешь считывать неадаптированную матричную информацию, значит, понимать незнакомые языки и строить фразы, пользуясь лексической базой собеседника. Тебя удивило, что хартиане говорят по-русски? Они не говорят. Они тренированы на контакт, они владеют профессией, которой ты только начинаешь учиться. Существо с такими способностями — редкая удача для нашей миссии. Ты — наша удача, наша надежда войти в этот клан. Теперь, как никогда, мы нуждаемся в этом.

— Это вы к чему? — испугалась я. — К тому, что мне придется снова сюда приехать?

— Командировки буду примерно раз в полгода. Отсутствовать чаще тебе сейчас нельзя.

— Раз в полгода?

— Человека с твоими способностями я искал двадцать лет, — напомнил шеф. — Я перепробовал все. Я искал информала даже в близких расах. Мне необходимо место в Хартии.

— Хорошо, — согласилась я, желая утешить любимого начальника. — Полгода хватит, чтобы прийти в себя и настроиться.

— Настройся. Мы ведь на Земле работаем вслепую. Мы не можем использовать опыт аналогичных цивилизаций, и это самое узкое место в проекте. Если есть возможность что-то сделать, надо делать прямо сейчас.

— Ладно, буду работать, — согласилась. — Полгода — не так уж мало для отпуска.

В капсуле шеф деликатно оставил меня одну. Наверно, мой сонный вид не располагал к посиделкам. Он и так уже много наговорил.

— Отдыхай, — попрощался он, но у двери притормозил. — Что это был за анекдот?..

— Какой анекдот?

— Про двух тараканов…

— Сидя на подоконнике два таракана, любуются ядерным взрывом. Один другому говорит: «Не забудь мне напомнить внести человека в Красную книгу природы».

— Это смешно?

— Не знаю.

— Тебе Адам его рассказал?

— Алена.

— А Алене — Адам? Спи. Поговорим, когда отдохнешь.

— Не знаю… — ответила я сквозь сон, — мне казалось, такой анекдот им легко будет усвоить.

Шеф присел возле меня на кровати.

— В последнее время на Земле происходит аномальная мутация, — сказал он. — Ваши ученые ее заметить не могут, потому что им не с чем сравнивать. Со стороны же видно, что среди вас стали появляться существа с недоразвитыми инстинктами. Это касается самосохранения, продолжения рода, чувства социума. Такая мутация в Критическом Коридоре — нонсенс. Самая опасная аномалия, последствия которой вы не можете себе представить. У меня недостаточного опыта, чтобы точно определить причину и сделать прогноз. Твои коллеги по Хартии могут иметь гораздо больший кругозор. Мне важно знать, был ли где-то аналог этой ситуации. Может быть, от решения этой задачи зависит ваше будущее. Может, не только ваше… — он посмотрел в пустоту, задумался и словно очнулся от забытья. — Спи. Я пойду.

Сначала я лежала с закрытыми глазами на подушке. Прошло время, прежде чем я смогла убедиться в том, что уже не засну. Можно было пересчитать всех баранов и стереть бока о матрас, но мозг не отключался. Его нельзя было отложить на тумбочку до прилета на Лунную Базу. Какой прок мне сейчас рассуждать о перспективах человечества в запертой капсуле? Что толку изводить себя чувством ответственности, когда непонятно элементарное: в чем, собственно, заключается моя роль? В том, чтобы еще раз рассмешить публику хартиан, в надежде на то, что кто-нибудь из них сжалится над нами и поможет решить проблему, суть которой мне все равно неясна?

Дверь капсулы не реагировала на мое желание выбраться наружу.

— Мне нужно снотворное, — сказала я Веге через внутреннюю связь.

Вскоре он появился и выложил три пилюли цвета итальянского триколора.

— Сначала возьми зеленую под язык, — объяснил он. — Через пять минут, если не подействует, красную. И в самом крайнем случае — белую.

Как только за ним закрылась дверь, я отправила в рот белую, и, не дожидаясь эффекта, следом за ней все остальные. Помню, что один шаг в сторону кровати сделать удалось, но дальше уже ничего не помню.

Глава 5. СОЦИОПАТИЯ, МОДУЛЬ

«Чем ближе узнаю человечество, тем больше уважаю Дарвина», — висело над столом Алены Зайцевой, на стене ее родной кафедры. Лозунг, выполненный белой аппликацией на красной тряпке, ей подарили студенты, и Алена не желала расстаться с ним в пользу интерьера секторианского офиса. Вега усмотрел в лозунге инопланетную ересь и проявил замашки цензора, требуя снять тряпку со стены. Алена даже не подумала подчиниться. Каждый из нас старался урвать что-нибудь с древа демократии, пока оно еще дистрофически плодоносило время от времени мелкой зеленой кислятиной.