Секториум

Три минуты мы несли в эфир несусветную чепуху. Точнее, они несли, а я плакала. Когда время закончилось, я не могла вспомнить, было ли сказано самое важное, то, из-за чего я решилась потратиться на звонок: о дискете, вшитой в подол Махмуда, где я в подробности изложила историю его эмиграции в контейнере с оранжереей. В доказательство, что идея не так уж тупа, я посылала на Землю живого Махмуда. Миша с Ксюшей разрывались от желания рассказать мне всю свою жизнь, но мешали друг дружке. А когда связь прервалась, наверняка поссорились.

Домой я плыла в тумане воспоминаний. Мне было хорошо и грустно, как давно уже не было, но коммутатор вернул меня к реальности:

— Ты не поверишь, — сказал Вега, — он опять удрал.

— Кто удрал?

— Махмуд. Стоило мне отвернуться, его и след простыл. Будь начеку. Возможно, он попробует к тебе вернуться.

С ужасом я вспомнила, как сама учила его обращаться с такси, писала на рукаве иероглифы транспортных кодировок.

Не доехав до дома, я стала организовывать засаду. Сэпа был предупрежден первым, Джон послан дежурить в модуль, Индер контролировал окрестности экспериментария. На всякий случай, я предупредила Адама. Вдруг Хабу занесет в Шарум? В театральных кварталах сплетни о пришельцах распространяются молниеносно. Ни в одной из точек Махмуд не появился. Первым его нашел Вега, через службу внешней разведки. Поймал в такси, черт знает где, над промышленным сектором, где пассажирский транспорт не летает. Махмуд любовался планетой с высоты. Вега запер его в гостинице космопорта, но Махмуд сбежал опять. С той поры его никто не ловил. Где добрый человек нашел пристанище, мы не знали. Время от времени он появлялся, то у меня, то у Сэпы, привозил подарки, расспрашивал о здоровье и на свое здоровье не жаловался. Иногда оставался ночевать, но, выспавшись, уходил с рассветом. Ему не нужен был ни «переводчик», ни документ. Он не брал в дорогу даже теплого халата. Он говорил, что Блаза — его родной дом, что здесь у него есть все необходимое, а в лишнем Махмуд никогда не нуждался.

— Добилась своего? — упрекнул меня шеф. — Куда ты его адаптировала? К Земле или к Блазе?

Мне было чертовски перед ним стыдно.

Глава 16. …И СОВСЕМ ДРУГАЯ ИСТОРИЯ

Чудо случилось на восходе Синей Звезды, когда пришельцы спят в своих подземельях, если не развлекаются в Шаруме. Другие удовольствия вдали от светила им, бездельникам, не по карману. С парковки взлетело такси. У башни показалась фигура с рюкзаком и тремя чемоданами. Два чемодана фигура несла в руках, третий — пихала коленом. Я оделась, поднялась к дверям. Снаружи топтался Миша. Не просто топтался, он взламывал дверной код, стеснялся оповестить хозяев о своем прибытии.

Отпирая дверь, я боялась, что видение растворится, но Миша все еще маячил в сумерках.

— Сюрприз! — сообщил он, а я подозрительно потрогала кончик его шарфа. — Если я тебя обниму, Беспупович не вылетит на меня с кулаками?

— Почему не предупредил? — спросила я, не веря глазам.

— Не бойся, знаю я, с кем ты спишь, — сказал он, и пнул чемодан на площадку лифта. — Думал, ты обрадуешься.

— Я рада.

— …Но он дома и спросонья ужасно ревнив.

— Если ты про Адама, то он совсем неревнив. Откуда ты взялся?

— Если он неревнив, тогда я войду? Или у тебя уже кто-то другой?

— Мишка… — дошло до меня. — Мишка приехал… — но шарф я по-прежнему не отпускала, боялась проснуться. В таком виде мы спустились в холл.

Адам, как назло, гостил у меня, и вышел на шум растрепанный, в домашнем халате, чтобы развеять последние Мишины сомнения. Они молча пожали друг другу руки. Адам сел в кресло, как глава семьи, важно уставился на гостя.

— Это отнеси им… — распоряжался Миша, выкладывая на стол пакеты. Он кивнул на соседний модуль, где проживали Семен Семеныч с Ольгой Васильевной. — Это съедим сразу, это может лежать… — он выставлял банки и коробки, в основном с едой, и объяснял, что это. На случай, если мы забыли. — Как жизнь? — обратился Миша к Адаму. — Половая и творческая…

— Не спрашивай его, — попросила я. — Адам в медитации. Я сама расскажу все, что тебе интересно.

— Где он? — не понял Миша.

— У него творческая жизнь вне сцены. Перформанс такой: молчит и ничего не слышит. В Шаруме ему бы молчать не дали, поэтому он временно живет здесь, и ты к нему, пожалуйста, не цепляйся.

— Временно? — улыбнулся Миша, роясь в чемодане. — Когда закончится его время?

— Когда кто-нибудь выведет его из себя. Кстати, он понимает артикуляцию…

— Может, ему ослепнуть для полного перформанса?

— Миша, я тебе не советую…

— Так… — продолжил Миша и протянул мне пакет, доверху набитый шоколадными конфетами. — Ксюха выбирала. К ней все претензии. Молчит… Фу ты, ну ты! Какие мы загадочные. А курит? Адам, дорогой, ты куришь?

Адам кивнул.

— На, — Миша вынул пачку из блока сигарет, — сходи покури. Мне с Иркой посекретничать надо.

Адам выполнил его просьбу наполовину: закурил, но при этом не двинулся с места.

— Парень не воткнулся что ли? — спросил Миша, выразительно артикулируя.

— Боюсь, что воткнулся и теперь уж точно не уйдет. Ты забыл его противный характер?