Секториум

— Нет, — ответила я. — Скорее всего, нет. То есть, мы так думаем, что не имеет, но они не поверят, пока не расспросят вас.

— Кто это «мы»? — удивился шеф. — Кто здесь думает, вместо меня? Почему не предупредила заранее?

Шеф направился к башне. Я за ним. Не было смысла объяснять сигирийцу, что местная служба работает как Лубянка. Я объясняла это на допросе, но следователя не интересовали мои личные впечатления, и исторические аналогии его не устыдили. Сегодня «черный воронок» собрал не только землян. Под подозрение попал завод с непонятным технологическим циклом, устроители нелегальных сетей, даже миссионеры дружественных галактик, которые ничем дурным на Блазе не занимались, но над территорией их обитания черные пятна также присутствовали. Мы были далеко не первыми в списке подозреваемых. Возможно, поэтому моя невестка не церемонилась и на вопрос, что будет с виновными, ответила просто: «Нейтрализуют». «Как это?» — спросила я. «Зачем тебе знать?» — удивилась Лада и оставила меня с мрачными догадками.

Шеф остановился у лифта.

— Не знаю, в чем они подозревают землян, — сказал он, — но уверен, что основания для этого есть. Лучше говори…

Я сказала, но пожалела об этом. Сначала мой бывший начальник был бледен, потом позеленел от ярости, потом передумал заходить в башню. «Убьет, — решила я, — нейтрализует собственноручно до вердикта суда».

Вега не стал меня убивать, только набрал в легкие блазианского воздуха, прежде чем нырнуть в ад.

— В тот день, когда я взял тебя на работу, мне следовало проститься со спокойной жизнью, — сказал он.

Мне хотелось влить в его душу хоть капельку оптимизма. Поблагодарить за то, что был единственным миссионером в истории разведки, который не боялся использовать аборигенов. Он доверял нам, рассчитывал на нас, оберегал, а мы резвились, как идиоты, и считали себя избранными. Он был нашим ангелом-хранителем с начала и до Страшного суда. Клянусь, мой бывший начальник заслуживал самых теплых слов, но вместо этого мой язык понес неизвестно что:

— Мне казалось, вы пришли на Землю работать, а не отдыхать, — понес мой язык. — Извините, если испортила отпуск.

— Ты перечеркнула всю мою жизнь! Ты, твои сумасбродные идеи и несуразные поступки. Твои друзья и любовники! Твои дети, наконец, которые ничем не лучше тебя!

Мне бы самое время умолкнуть и проводить его на допрос, но язык отказался мне подчиниться:

— …И ваше вранье, вы забыли добавить! Ваши постоянные недомолвки и полунамеки, вместо откровенного разговора. Тайны, в которые вы не считали нужным нас посвящать, как будто нас они не касались! Почему вы сразу не сказали, что за «другие цивилизации Земли»? Разве вы не знали, для чего нужны гелиосомные имплантанты?

— Я даже теперь не уверен в этом…

— Ах, не уверены? Зато уверены, что имеете право нас обвинять! Вы, оказывается, судья! Извините, я приняла вас за ученого!

Пока опускался лифт, меня несло, я вспомнила все неприятности, произошедшие по вине «иных миров», дурно соседствующих с нами. Я прикинула ущерб, нанесенный ими на Земле в рублях и на Блазе в местном эквиваленте. Я объяснила шефу, что как бы ни назывался феномен: кухонным полтергейстом или редуктивом, его не стоило игнорировать и рассматривать, как побочный эффект; уж тем более не следовало делать из него тайну, когда масштаб явления оказался больше, чем ожидалось. Я сообщила также, что явление могло быть привлечено на Блазу Ксюхой, потому что лихие дни настали после ее приезда, но парадокс ситуации в том, что все это время она не выходила из модуля и общалась только с обитателями поселения. Служба безопасности не может предъявить обвинение нам, земная версия происшествия выглядит абсурдно, и, тем не менее, мы все под арестом, разве это справедливо?

— Что? — воскликнул шеф. — Каким образом Ксения оказалась здесь? Разве я не все сделал, чтобы локализовать проблему?

Тогда мне пришлось рассказать о корабле Птицелова, и шеф решил, что самое время присесть. Он вышел из кабины, сел у парапета вестибюля, а я возле него, и продолжила рассказ о том, что мы готовы покинуть Блазу и сделаем это, как только нам разрешат; что в службе безопасности у нас свой человек, который согласен лоббировать интересы землян при любом раскладе.

— Если бы вы нашли аргументы, чтобы убедить их… Мы можем совсем уйти из Галактики.

— Из этой Галактики придется уйти всем, — мрачно произнес Вега.

— Потому что вы слишком рано свернули проект.

— Слишком поздно, — возразил он, поднялся, и мы пошли дальше.