Секунда между нами

Но мой голос обрывается. Его не слышно, как будто выключена громкость. Звук не держится в пространстве, не прорезает воздух. Пробую снова. Кричу. Но она не слышит. Как будто я есть и в то же время меня нет.

Она ненадолго останавливается у стойки, чтобы взять салфетки, и рассеянно трет пальто, залитое пивом. Мне в голову приходит одна мысль, и я поворачиваюсь к зеркалу на стене.

Но меня там нет.

Я не отражаюсь в зеркале.

На барной стойке стоит бокал с пивом. Я протягиваю руку и касаюсь его, – он холодный и твердый. Пугающе реальный.

Я чувствую, что вот-вот потеряю сознание. Но кого это волнует? Я даже не уверен, что все это происходит наяву.

В зеркале я вижу руку, которая опускается на плечо Дженн. Она резко оборачивается, в ее взгляде будто бы появляется надежда.

Снова он.

Я.

– Привет. – Она улыбается, в глазах – вопрос.

– Послушай… – начинает он и делает глубокий вдох. – У меня есть правило: если облил кого-то в пабе, надо угостить человека пивом, чтобы загладить вину.

О боже! Неужели я и вправду это сказал?

Она улыбается в ответ, но ее взгляд устремляется куда-то за его плечо, будто она ищет кого-то.

– Боюсь, мои друзья уже купили мне выпить, – говорит она почти извиняющимся тоном.

Он разводит руками:

– Значит, не судьба.

Прежняя версия меня медленно поворачивается и уходит. Дженн закусывает губу – она всегда так делает, когда что-то обдумывает.

– Постой, – окликает она парня мгновение спустя, и он оборачивается слишком быстро.

Спокойно.

– Я все-таки выпью с тобой, – говорит она, вскидывая брови. – Тебе и правда стоит извиниться за причиненный ущерб.

Он усмехается, и в этот момент музыканты начинают играть новую песню.

«Fisherman’s blues»[4].

– Погоди, у меня идея получше, – заявляет он и, прежде чем я успеваю опомниться, берет ее за руку и куда-то уводит. Он тащит ее за собой сквозь гущу народа прямо к музыкантам, затем быстро разворачивает к себе, и они почти сливаются с толпой. Они танцуют до конца песни, кружась и хохоча как сумасшедшие.

Не понимая зачем, я подхожу ближе, не в силах оторвать от них взгляд.

Песня заканчивается, барабаны отбивают концовку, и эти двое останавливаются передо мной, чтобы перевести дух. Подняв руки, он громко хлопает в ладоши, выкрикивает музыкантам слова благодарности, свистит. Он вспотел, на лбу выступили капельки пота.

Он похож на чучело, но как же она ему улыбается…

Она вся будто светится от счастья.

– Меня зовут Робби, – успевает он сказать перед тем, как начинается следующая песня.

– А меня – Дженн.

Через мгновение они уже снова танцуют вместе, взявшись за руки. И я почти ощущаю легкое прикосновение ее пальцев, чувствую, как она улыбается.

ДЖЕНН

На улице темно и холодно. Она стоит на мостовой и ждет. Над ней нависают здания Старого города: справа – замок, слева – ирландский паб. Бары уже начинают закрываться, повсюду бродят люди, перекрикиваются, спотыкаются. Она поглядывает на дверь, и, когда выходят последние посетители, ее сердце начинает колотиться в груди.

Наконец она увидела его. Выйдя в темноту из освещенного паба, Робби направляется прямо к ней. Ее сердце будто подпрыгнуло. Он на ходу накидывает пальто, его волосы после танцев торчат во все стороны.

О боже. Он мне нравится.

– Думаешь, ты так просто от меня отделаешься? – говорит он, улыбаясь ей сверху вниз, и от его улыбки у нее сводит живот. – Извини, в гардеробе была очередь.

А я так боялась, что он просто исчезнет.

– Даю тебе тридцать секунд, – заявляет она. – Потом иду искать кебаб.

– Любишь кебаб? – Они зашагали по булыжной мостовой. – Ты просто женщина моей мечты!

Она смеется, но все так странно, – у нее возникает ощущение дежавю. Как будто этот разговор и эта ночь уже были раньше. Прогоняя неприятное чувство, она пытается сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас.

– А где ты живешь, кстати? – доносится его голос сквозь звук разбивающихся бутылок.

– В Толлкроссе, пять минут отсюда. – Она машет в левую сторону.

– Отлично. Нам по пути.

В животе все сжалось от приятного предвкушения.

– Хочешь быть уверен, что я доберусь до дома в целости? Или ты просто старомодный?

– Второе, – усмехается он. – Это ведь так по-джентльменски, разве нет?

– Наверное. – Она улыбается. – Только сразу хочу сказать для ясности: сегодня у нас ничего не будет.

– А я ничего такого и не имел в виду.

Он берет ее за руку, и ее тело словно пронзает удар электрического тока. Они неспешно бредут к ее дому, болтая обо всем и ни о чем. Рассказывают друг другу о своей работе: она врач, он повар. Она ловит себя на том, что заливается смехом каждые две секунды, слушая его дурацкие истории о ресторане. Кажется, ей еще ни с кем не было так легко и весело, хотя момент не совсем подходящий.

Почему она не встретила его раньше?

Они стоят у синей входной двери, под тусклым светом уличного фонаря.

– Может, хочешь подняться и чего-нибудь выпить? – предлагает она, и внезапно ее бросает в дрожь. – Конечно, если ты не торопишься домой.

Робби расплывается в улыбке: