Секутор

Сойдя с носилок, Памфилий Руф скрылся в одном из боковых входов, откуда через некоторое время вышел и, что-то сказав стражникам, повелительно махнул рукой. Кивнув, те вытащили Рысь из клетки и повели к колоннаде амфитеатра, где под дальней аркой уже была открыта дверь. Пахнуло затхлостью и подземельем; пройдя по длинному полутемному коридору, освещенному чадящими факелами, стражники, не снимая цепей, втолкнули юного гладиатора в узкую сырую камеру. Захлопываясь, лязгнула обитая железными полосками дверь, и оказавшийся в полной темноте юноша ощупью опустился на охапку полугнилой соломы. Услышанные слова толстомордого Рысь явно не порадовали: зачем его сюда привезли, догадаться было несложно. Затравят зверями – всего-то и делов! Привяжут к столбу – жди, пока тебя сожрут, малоприятная перспектива. Рысь задумался. В общем-то, если нет другого выхода, гибель от когтей дикого зверя – вполне достойная для охотника смерть. В роду Рыси так многие умирали, и души их, несомненно, попали в иной мир при всем уважении богов. Да, это была бы хорошая гибель! Если бы он, Рысь, сражался – с оружием или пусть даже голыми руками. Однако привяжут к столбу… что же геройского в такой смерти? Один стыд. Значит, надо раздобыть оружие. Попросить ланисту? Гм… вряд ли он будет разговаривать с приговоренным к смерти рабом, не такой человек ланиста, чтобы зря тратить свое драгоценное время. Тогда что же? Юноша вдруг едва не подпрыгнул от радости: цепь! Ну да, сковывающая его цепь – она ведь вполне может превратиться в оружие. Рысь тщательно ощупал каждое сочленение, подергал – ну не может такого быть, чтоб эти старые железяки не проржавели! Чуть-чуть разогнуть… тяжело, но все же нужно постараться, это единственный выход. Ага, поддалась… еще чуть-чуть. Есть! Теперь аккуратно загнуть обратно, чтоб выглядела как целая… Может быть, попытаться бежать? Но при таком скопище стражи его поймают тут же, и уж тогда ничего не удастся сделать. Да и вообще, хлопотное это дело – побег, в чем Рысь уже имел как-то сомнительное удовольствие убедиться. Бегство требует тщательной подготовки, времени на которую, естественно, нет. В таком случае лучше не рисковать зря, достойная смерть – очень даже неплохой выход. Жаль только, не удастся отомстить Тварру и ободритам. Ничего, наверное, с ними можно будет сквитаться и на том свете. Да, на том, куда очень скоро он, Рысь, и попадет. И попадет как подобает воину!

Яркий солнечный свет слепил глаза, и Рысь никак не мог привыкнуть после темной каморки. Светлые волосы его смешно топорщились, разорванная туника спадала с левого плеча, скованные за спиной руки были привязаны к столбу, вкопанному в посыпанную желтым песком арену. Юноша поднял голову: вверху, сколько хватало глаз, сидели зрители, нарядные и не очень, богатеи-аристократы и откровенно нищие, на ближних рядах – мужчины и высоко, на самых крайних скамьях, – женщины. Всех их объединял азарт, предвкушение сладостно кровавой казни. Всадник Децим Памфилий Руф расстарался сегодня – устроил и просто звериный цирк, когда ученые лошади и леопарды показывали разные забавные штуки, и звериную битву, когда специально обученные венитарии, раздразнив хищников, приканчивали их эффектным ударом, и вот, наконец, казнь. Вообще-то казнь не была заявлена в программе, ее вставили лишь в последний момент, и это тем более интриговало. Многие зрители – а особенно зрительницы – задавали себе вопрос: кто этот красивый юноша, что стоит сейчас, привязанный к столбу, в ожидании лютой смерти? Может, это тот самый страшный преступник, что нападал во главе шайки на загородные виллы? Или не знающий жалости одиночка, насиловавший и убивавший женщин? А может быть, чей-нибудь домашний раб, угождавший любовным прихотям госпожи и потому посланный на смерть разъяренным хозяином? Мужчины больше склонялись к первой и второй версиям, женщины, естественно, к третьей. Вот все заволновались – на середину арены вышел глашатай, высокий молодой человек в изящном зеленом плаще-лацерне, накинутом поверх желтой туники и застегнутом ярко начищенной фибулой. Глашатай быстро произнес несколько фраз и, поклонившись, ушел.

– Что, что он там сказал? – заинтересованно переспрашивали женщины с дальних рядов – на ближние их, по традиции, не пускали.

– Сказал, что будут казнить какого-то варвара. Спустят голодных львов.

– И не львов, а тигров!

– Не варвара, а преступника из гладиаторской школы. Во-он и ланиста.

– Где?

– Внизу, в ложе, что рядом с куриальной. Смешной такой толстяк.

– Ага, вижу… Ой, смотрите, смотрите! И в самом деле – тигры!

– Не тигры, а тигр!

– Ну, и его одного вполне хватит.

– Боюсь только, что тигру-то явно не хватит – уж больно тощой преступник. А ну как не наестся да выпрыгнет на ряды? Говорят, в Риме были случаи.

– Да верь ты больше всяким россказням!