Селам

Лифт со скрипом приземлился, и сереющий асфальт мягко принял больную ногу. Редкие деревья вот-вот норовили разродиться мириадами зеленеющих почек и благодаря гулким выкрикам и доносящимся отовсюду музыкальным басам, атмосфера одинокой романтики удачно смазывалась. Ты чувствуешь себя частью неутихающего действа, пусть и зрителем, которому так удачно свойственно молчание.

Давненько я не прогуливалась настолько бесцельно. И когда ноги принесли меня к углу крайней двадцатиэтажки, чувство дежавю стремилось подменить реальность. Пора бы забыть об этом… теперь это дело полиции.

– Что случилось?

Андрей замер. Я поняла, что впилась в него обеими руками и отчетливо замедлилась.

– Ничего, давай выйдем на проспект и домой.

Голос вновь налился хрипацой, и невидимым поводком меня потянуло к овощному ларьку.

За так и неубранной горой коробок разливался яркий неоновый свет. Чем ближе мы подходили, тем отчётливее до нас доносился пьяный гомон.

– Давай обойдём… – недоверчиво оглядел не безопасную округу Андрей. – Почему нет ни одного коптера?..

Я задрала голову, осматривая тонущую в свете фонарей пустоту. И правда, странно…

Глупо винить его за трусость. Толпа пьяных мужиков и девка, которая при всём желании даже убежать не сможет, – расклад явно не в нашу пользу. Но меня крепко сцепило чувство беспокойства, как наркотик манящее подойти ближе. Так что я ускорилась, не обращая внимания на недовольные покашливания сопровождающего.

– Мало тебе приключений?..

Я застопорилась, впившись глазами в светящую во все стороны новую вывеску. «Помидор», разливался алым неоном по стене соседнего здания. Они что… сделали из овощного ларька, – бар?!

Почти поравнявшись с выкрашенными в свежий зелёный, стенами я словила зайчик от фар стоящего в темноте грузовичка, что не приметила сразу. Я потянула Андрея чуть назад, пытаясь заглянуть на задние борта машины. Почка не светилась, но всё же проглядывалась, утопленная в алых отблесках.

Это что ещё за хрень?..

– Вера, пошли от сюда. Если хочешь ещё выпить, дома осталось вино, – требовал от меня ускорения Андрей, когда взору открылись, круглые столы, разбросанные на газоне у ларька.

Разноцветные гирлянды были шатром закреплены над каждым столом, добавляя весёлости. Народу собралось много. Мне даже удалось разглядеть с десяток знакомых лиц. Музыка орала недостаточно громко, чтоб соседи потянулись звонить в патруль, но в непосредственной близости неприятно оглушала. Собравшиеся пытались перекричать друг друга и тяжёлую мелодию. Я тянула взглядом по устроившимся за десятком столиков людям, и ощутила неприятную дрожь в висках. Заметив моё откровенное любопытство, мужчина в глубине площадки добродушно поманил нас рукой. Ему было явно за пятьдесят, но торчащие на голове светло русые дреды, собранные в хвост и упакованные в разноцветные резинки, молодили его лет на двадцать. До одурения притягательный вид, настолько органично смотрелся в пьянеющей ауре бликующего веселья, что мне захотелось присоединиться.

Андрей склонил голову, и, любезно улыбнувшись, махнул мужчине в знак отказа. Тот лишь разочарованно пожал плечами.

Через пару шагов меня уже отчетливее повело в сторону. Взгляд провалился в темнеющий угол пятничного праздника. Отделённый тенью, у самой стены ларька кто-то сидел. И я бы даже не заметила, если б по всему силуэту не распускались бутоны. Подобно маленьким галактикам, огни концентрировались на мраке темных материй, не успевая рассеиваться в долетающем свете фонарей. На нём… маска?

– Вера… – вытягивал меня из завораживающей трясины ландыш.

Когда дрожащие тени нашей парочки переместились вперед, внезапно возобновившаяся мигрень смешалась с восхищением. Припаркованный по среди ночи грузовик «Олдэкс Индастрис», с погашенной вывеской, выдернул меня в серую реальность, в которой нога опять зашлась так скоро забытой болью.

Жёлтый

– Чем ты думал?! – ревела мать.

Я отлетел с центра ковра, врезаясь в книжный стеллаж. С грубым шорохом посыпались учебники и диссертации отца. Давай… убей меня ещё, я буду благодарен, как никогда.

– Нина. Выйди.

– Это всё из-за тебя! – заорала она на отца. – Ты должен был следить з…

– Нина! – отец привстал, упираясь руками в широкий дубовый стол. Я впервые слышал, чтоб он повысил голос на мать. – Пошла вон из моего кабинета.

Конечно, здоровье сына её волнует, но по большей части, потому что поставит крест на его карьере. Вот это подарок… Сеня будет в бешенстве.