Черное море, в отличие от Средиземного, просто кишело пиратами. Ко второй половине XIII века путь в Синоп был полон опасностей. Сам порт стал наследным владением сыновей перване Муин ад-дина, использовавших его в качестве базы для грабительских атак на торговые суда. В 1279 году в наказание за разбойные пиратские нападения командами двух генуэзских судов был схвачен и отвезен в Италию не кто иной, как племянник перване. Его удерживали в плену до тех пор, пока за его освобождение не был заплачен крупный выкуп. В 1313 году люди некоего Гази Челеби, правителя Синопа и Кастамону, являвшегося то ли каким-то потомком перване, то ли, что тоже не исключено, даже сыном султана Масуда II, ухитрились потопить несколько генуэзских кораблей, стоявших на якоре в Синопе, поднырнув под днища и проделав в них отверстия.
Хорошее обустройство рынков тоже способствовало развитию торговли. Рынки существовали во всех крупных городах, и на каждом товарам одной группы отводилась определенная часть. Даже во второстепенных городах вроде Эрзинкана были сооружены настолько большие и удобные рынки, что они вызывали восхищение даже такого много повидавшего путешественника, как Ибн Батута. Едва ли покажется удивительным, что с расширением торговли султан и его приближенные смогли позволить себе не только удовлетворять свою потребность в роскоши, но и делать такие щедрые пожертвования общественным учреждениям, что память об этих людях сохранилась до наших дней. Некоторые настолько разбогатели, что Кейхусров II, не раздумывая, выложил 180 тысяч дирхемов за один-единственный рубин, а генуэзский торговец Симон Леркани в 1224 году счел необходимым взять с собой в поездку из Алайе в Сивас 600 дирхемов.
Большинство населения было обязано платить налоги. Горожане платили налоги представителям гражданской власти, владельцы военных наделов – своим начальникам, те, кто проживал на землях, принадлежавших вакфу, то есть религиозной организации, – представителям этого органа, землевладельцы отправляли выплаты в министерство финансов. Налогами облагались домашний скот и птица, урожаи зерна. Платили налог неженатые мужчины. Однако все религиозные учреждения, независимо от вероисповедания, были освобождены от налогов.
К сожалению, процветание не было всеобщим. Самым бедным было население отдаленных районов, где многие крестьяне жили в крайней нищете, и вовсе не по своей вине, – доказательством трудолюбия этих людей служили сады, широким кольцом окружавшие Конью и простиравшиеся далеко в бесплодные прежде степи Анатолийской равнины. Крайняя нужда, в которой многие из них жили, была следствием уничтожения их посевов и оросительных каналов войсками, практически ежегодно проходившими по их тщательно возделанным полям. Даже византийцы поняли, что, несмотря на возможность ведения сельского хозяйства в районах вблизи поля боя, пусть не всегда эффективного, обрабатывать землю и выращивать хорошие урожаи в тех местах, через которые проходит армия, невозможно. Собственно говоря, в Малой Азии уровень жизни сельского населения резко снизился еще за несколько лет до покорения этого региона Сельджукидами.
В XIII веке обнищавшее крестьянство Анатолии стало благодатной почвой, на которую упали зерна проповедей многочисленных монахов различных нищенствующих орденов, бежавших в Малую Азию от монгольского нашествия. Дервиши из Хорасана распространяли учение исмаилитов, за ними появились нищие пилигримы из далеких Ардебиля, Багдада и Сирии, с их приходом в народе появилось скрытое недовольство своим положением; святые странники из Средней Азии способствовали усилению этого недовольства, подстрекая крестьян бросать свои земли и искать лучшей доли в более безопасных местах на западе. В 1239/40 году сирийский дервиш из Урфы (некоторые называли его Баба Ильяс, другие – Баба Ишак) поселился в пещере над Амасьей и объявил себя пророком. Мнимая святость привлекла к нему целую армию последователей-тюрок; вдохновляемые дервишем, они призвали народ Малатьи поднять восстание и выступить на запад. Беспорядки быстро распространились и охватили Сивас, Токат и Аксарай; чтобы усмирить их, Кейхусрову II пришлось высылать войска, однако до тех пор, пока не подошло подкрепление из далекого Эрзурума, порядок восстановить не удавалось. С прибытием свежих сил военные усмирили бунтовщиков и схватили их лидера. С Баба Ишаком и его подручными обошлись очень жестоко: в 1241 году их подвергли пыткам огнем и затем повесили. У их сторонников конфисковали собственность, и те были вынуждены безропотно наблюдать за тем, как ее делят между солдатами и благотворительными организациями, находившимися под патронатом султана.