Сельджуки. Кочевники – завоеватели Малой Азии

Рис. 35. Варианты растительных мотивов с двудольным листом и тюльпаном: а и б – из медресе Сырчалы, Конья, 1242 г.; в и г – из мечети Ала ад-дина, Конья, 1219/20 г.

Рис. 36. Глазурованный изразец с изображением двудольного листа из мавзолея Сахиб Аты, Конья, 1282 г., размер изразца – 18 × 12 см

Рис. 37. Мозаичная плитка с рисунком из двух оттенков синего цвета, медресе Сырчалы, Конья, 1242 г., ширина около 10 см

Рис. 38. Изразец с узором из двудольных листьев, размер 20 × 30 см

Рис. 39. Глазурованный изразец с характерными мотивами, размер 20 × 20 см

ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СИМВОЛИКИ

Во времена Сельджукидов многие древние образы продолжали сохранять свое символическое значение в значительной степени благодаря тому, что они по-прежнему использовались в астрологии; вероятно, этим объясняется та частота, с которой они встречаются в искусстве этого периода (рис. 41). Звезды с 5–12 лучами повторяются постоянно, в том числе и на монетах, где они, возможно, символизируют Венеру (рис. 40, 42). В астрологии Венера является воплощением добродетели и символом возобновления жизни. В сочетании с полумесяцем звезды могут означать встречу Венеры с Луной. С другой стороны, определенные отрывки из «Шахнаме» указывают на то, что символы солнца и луны имели политическое, а не магическое значение. Так, Кейхусров, на чьем лиловом знамени были изображены оба небесных тела, упоминал о том, что он слышал, «как мобеды говорили, что, когда луна туранов [тюрок] достигнет своего зенита, она будет побеждена солнцем Ирана». Следовательно, наверное, не случайно в скульптуре образы солнца и луны, как правило, находятся на одной и той же высоте – как, например, в больнице Дарушшифа в Сивасе или в хане Ак.

Рис. 40. Глазурованный изразец с изображением звезды в восьмиугольнике, который пересекают переплетающиеся полосы, размер 72 × 20 см

Рис. 41. Свастика и мотив бриллианта, отделка фасада медресе Сырчалы, Конья, 1242 г.

Рис. 42. Колонна, частично декорированная узором со звездами, медресе Чифте, 1253 г.

ИЗОБРАЖЕНИЯ ЖИВОТНЫХ

Настойчивость, с которой образы животных повторяются у Сельджукидов, вполне может быть последним отзвуком жанра анималистики, с незапамятных времен находившегося в большом почете у народов Средней Азии и Древнего Востока. Образ оленя явно связан с искусством скифских и алтайских кочевников, особенно когда олень изображен лежащим, например на диске над дверным проемом Гёреги Бююк Теккеси (XIII век) в Никсаре (рис. 43). Некоторые завитки и спирали, которые с первого взгляда кажутся пришедшими из цветочных композиций, вполне могут быть навеяны сценами схваток, типичных для анималистики тех же регионов (рис. 44, а, б). С другой стороны, орлы, львы и, возможно, также соколы, скорее всего, обязаны своим существованием в декоративном искусстве Сельджукидов в первую очередь соображениям геральдики или символики. Образ льва означал власть, отвагу и благородное происхождение, и, перенося на себя эти качества, многие сельджуки присоединяли слово «лев» (арслан) к своему имени. Искусство Сельджукидов уделяло этому животному достаточно большое внимание. В скульптурных работах его образ встречается в нескольких вариантах: иногда он напоминает хеттские прототипы, в других случаях, как, например, в ранней скульптуре из крепости Дивриги, чувствуется близость к скифским традициям, в иных – к эллинистическим. При этом в изображениях животных сельджуки часто делали отметины в виде точки и запятой или только запятой, которые характерны для искусства алтайцев[34].

Рис. 43. Скульптурный рельеф лежащего оленя над дверью Гёреги Бююк Теккеси, Никсар

Рис. 44. а – фрагмент мозаики, выполненный в двух оттенках синего из медресе Сырчалы, Конья, 1242 г., ширина около 9,5 см; б – близкий по композиции узор из мавзолея визиря Сахиб Аты в Конье, 1282 г. Оба рисунка могли иметь общий прототип – сцену схватки животных