Селедка под шубой

На расклейку объявлений у нас ушло часа два… А вскоре мне позвонила Екатерина Васильевна, напомнить, что сегодня мы идем в театр. На удивление Таню мне уламывать больше не пришлось! Так что расставшись с мальчиками в метро, мы с ней отправились прямиком в театр – времени заезжать домой уже не было.

И вот мы уже на Пионерской площади. Я в очередной раз с восхищением посмотрела на здание театра. Несколько раз в минуту у него менялась подсветка: оно становилось то ярко-синим, то изумрудно-зелёным, то тёмно-фиолетовым. В театр спешили люди, в основном влюбленные парочки и веселые студенты. Мы влились в эту шумную толпу и поднялись по высоким каменным ступенькам. В фойе как всегда было очень многолюдно.

– Катюша!

Нежельская стояла прямо у меня за спиной – в элегантном светлом костюме и дымчато-голубом шарфике, красиво завязанном вокруг шеи. А я вот шарфы вообще не умею носить…

– Екатерина Васильевна! – обрадовалась я. – Знакомьтесь, это моя Таня!

– Здравствуй, Танечка! Очень рада нашей встрече! Катюша столько мне про тебя рассказывала! – ласково улыбнулась Нежельская девочке. – Наконец-то довелось увидеться… Ну, как ваша алгебра? Переписали контрольную?

Таня как воды в рот набрала.

– Переписали, – вздохнула я. – Таня на «пять», я на «четыре», но наша математичка всем снизила оценки на балл!

– Почему? – удивилась женщина.

– Ну, потому что мы со второго раза написали… Так что у меня «три» за четверть! – честно призналась я.

– Не расстраивайся, Катюша! – поддержала меня добрая Екатерина Васильевна. – Как говорил Карлсон, это – пустяки и дело житейское… В конце концов, не всем же быть великими математиками, верно?

– Верно… Только боюсь, что мама в данном вопросе с Карлсоном не согласна! Она же хочет, чтобы я пошла на экономический.

– Мама сильно ругалась? – сочувственно поинтересовалась женщина.

– Она еще не знает, – нахмурилась я. – У нее сейчас на работе проверка какая-то идет, вот она и забыла про дневник…

В этот момент раздался первый звонок.

– Мы одежду в гардероб не сдали! – толкнула меня в бок Таня.

– Девчонки, это я вас отвлекла своими вопросами! – спохватилась Нежельская. – Давайте, бегом в гардероб! Встретимся у входа в зал.

Едва мы отдали наши куртки седой гардеробщице в огромных старомодных очках, как прозвучал второй звонок.

– Успели! – радостно подбежала я к Екатерине Васильевне. – А Вы уже были на этом спектакле?

– В этом театре – нет, не была. А вообще «Доходное место» видела много раз… Пьесы Александра Островского часто ставят, – объяснила Нежельская. – Вы его ещё не проходили в школе?

– Нет!

– Островского, по-моему, в старших классах читают. Этот спектакль, конечно, не для детей. Но и вы ведь уже не дети! И мне очень интересно ваше мнение!

– А о чём этот спектакль? – поинтересовалась Таня.

– Как о чём? О жизни…

Мы прошли сквозь бархатные зелёные портьеры и очутились в большом зале. Люблю этот театр, он такой уютный, тёплый… Обычно в театре ты сидишь в огромной тёмной яме, делишь подлокотник с соседом и с трудом пытаешься хоть что-нибудь разглядеть на сцене. Но голова сидящего впереди тебя вертлявого парня (или дамы с причёской «башня») ну никак не даёт этого сделать! Здесь же ряды кресел спускаются сверху вниз, знаете, как в цирке? Поэтому все видно замечательно. Хотя сцены в обычном её понимании нет, есть просто площадка, ничем не огороженная от зрительного зала. Если повезёт, и тебе достанутся билеты в первый ряд, актёры будут на расстоянии вытянутой руки!

– Какой у нас ряд? – застенчиво спросила Таня.

– Первый! – улыбнулась ей Екатерина Васильевна.

Едва мы заняли наши места, как погасли огни. Шёпот в зале мгновенно стих. На сцене появился старый смешной шарманщик…

Когда спектакль закончился, зрители долго не отпускали актеров. Я очень люблю этот момент: довольные и уставшие люди, встав с кресел, хором аплодируют артистам. Те, радостно улыбаясь, берутся за руки и несколько раз выбегают на поклон. Вот какая-то дама подарила главному актёру огромный букет бордовых роз. Красота! Может быть мне стать актрисой? В доме постоянно будут цветы!

– Девочки, надеюсь, вам понравилось? – робко спросила Екатерина Васильевна, когда мы стояли в очереди за верхней одеждой. Зрители ещё выходили из зала, возбужденные и счастливые… В фойе стоял просто невообразимый шум.

– Да, очень! – хором ответили мы с Таней.

Наконец мы вышли на улицу. После душного фойе было так здорово вдохнуть морозный октябрьский воздух. Стало совсем темно, и мы медленно побрели по парку в сторону автобусной остановки. Под ногами шуршали листья, а голые ветви деревьев чернели в свете уличных фонарей…

– Надо же, – первой прервала молчание Таня. – Пьеса о XIX веке, а такое чувство, что о нашем времени… Все хотят денег!

– Нет, не все, – покачала головой Екатерина Васильевна. – Конечно, сейчас среди людей очень много тех, кто стремится к власти, к богатству, к какому-то высокому статусу. Так было и раньше, так будет, наверное, всегда… Но ведь на свете гораздо больше людей бескорыстных, для которых любовь и дружба важнее всяких денег. Разве вы со мной не согласны?