Селфи киллера

Константин Иванович принес мне пакет, и я сложила в него обгоревшие «останки» загадочного технического объекта, извергнувшего из себя реки пламени не хуже, чем заправский огнемет. Конечно, надежды на то, что эти останки окажутся пригодными для экспертизы, было мало, но попытаться все же стоило. Я и сама впервые сталкивалась с подобным приспособлением, и мне было очень интересно, как оно устроено.

Прощаясь с Зориным, я настоятельно порекомендовала ему ни от кого никаких гостинцев не принимать, а еще лучше — просто никому не открывать дверь.

— Время позднее, — говорила я. — Хороший человек посреди ночи не явится, а плохому открывать незачем. Если случится что-то экстренное, лучше сразу звоните мне.

Получив торжественное обещание свято выполнять эти инструкции, я вышла на улицу и направилась к дому Валентины.

«Кто мог подбросить к двери эту дрянь? — раздумывала я по дороге. — И как они все это организовали? Просто бросили свой «фугас» к двери и убежали или как-то следили за процессом? Если второй вариант, то наши друзья, несомненно, узнают о результате гораздо раньше, чем Зорин «покажется на глаза» Свиридову».

Ответ на свои интересные вопросы я получила буквально в течение следующих пяти минут.

Когда невдалеке уже показались унылые серые стены обшарпанного трехэтажного строения, где вместе с Валей и Ниной Петровной проживала теперь и я, до моего слуха донесся истошный вой автосигнализации.

Не сомневаясь ни минуты в том, чья именно машина запела тревожную песнь, я со всех ног помчалась к подъезду, где был припаркован верный «фольк». По дороге в голове моей тревожно билась одна лишь мысль — о том, что предчувствия не обманули, и наши враги не только уже в курсе постигшей их неудачи с «бомбой», но и успели адекватно отреагировать.

Поймать «террористов» на месте преступления мне не удалось, и, добежав, я увидела только мелькавшие пятки удиравших в противоположную сторону мальчишек.

Одного взгляда на скособоченный, осевший на правое переднее колесо автомобиль было достаточно, чтобы определить, чем они здесь занимались.

«Ах вы, паршивцы!» — мысленно воскликнула я, решив, что хоть одного да изловлю, даже если придется вылезти вон из кожи.

Не теряя времени, я припустила за убегавшими и вскоре действительно нагнала одного из них, слегка поотставшего от своих товарищей.

— Стоять! — повелительно гаркнула я, хватая его за шиворот.

— Ай! Ой! Больно! — во всю глотку заорал мальчишка, хотя я, продолжая держать его за майку, даже не притронулась к телу.

— Ты еще поори мне, — ничуть не смутившись от этой провокации, так же строго продолжила я. — Разинул пасть! Ты мне лучше скажи, кто это вас надоумил чужие машины портить?

— Ай! Больно! — не слушая, продолжал вопить мальчишка, с удовольствием поглядывая на озабоченные лица, начинавшие появляться в окнах окрестных домов. — Ма-ма!

— А-а, маму тебе? Что ж, пойдем к маме! Расскажем ей, чем ее сынок занимается в свободное от учебы время. Расскажем, сколько сейчас шины стоят на такой автомобиль, сколько в автосервисе берут за монтаж. Она, наверное, богатая, мама твоя? Идем. Где ты живешь, говори адрес!

Однако такой поворот событий в планы юного диверсанта явно не входил. Он затих и, немного подумав, переменил тактику на прямо противоположную.

Сморщившись и состроив скорбную мину, он начал хныкать и канючить, пытаясь давить на жалость.

— Отпустите меня, я больше не буду, — причитал он, тщетно пытаясь выдавить из глаз хоть слезинку. — Ну, теть, ну пожалуйста!

— Скажешь, кто подослал вас, отпущу, — со всей возможной твердостью и непреклонностью отвечала я, давая понять, что торг здесь неуместен. — А не скажешь — отведу тебя к родителям и все им расскажу.

— Да никто нас не подсылал! Ну, теть, ну отпустите. Пожа-а-алуйста!

— Так. Значит, ты все-таки хочешь, чтобы мамка с папкой возместили мне ущерб. Что ж, прекрасно! Тогда идем. Который дом? Этот?

Подхватив мальчишку под локоть, я сделала движение, как будто собиралась идти к ближайшему подъезду, и прием сработал.

Поняв, что с ним не шутят, парень перестал кривляться и, упираясь всеми четырьмя, чтобы остаться на месте, заговорил уже совсем другим тоном.

— Да не знаю я ничего, — недовольно бубнил он себе под нос, отводя глаза. — Мужик какой-то. Сказал — вон на той тачке колеса проколете — с меня «пятихатка». Шило дал. Оно у Кольки осталось.

— А денег-то дал?

— Дал, — как-то невесело вздохнул мальчишка, из чего я заключила, что «пятихатка» тоже осталась «у Кольки».

— А что за мужик? Знакомый?

— Да нет. Я его не знаю. Может, из пацанов кто знает. Рыжий такой, высокий. Вы только родителям не говорите! А то отец мне устроит.

— И правильно сделает. Нашли игрушки! Ладно, иди, поздно уже. Так уж и быть, не скажу родителям твоим.

Я выпустила руку, и мальчишка, довольный, что легко отделался, в тот же миг скрылся из глаз, будто и не было его здесь никогда.