Селфи на фоне санкций

Внутри было холодно, как в склепе. И так же неуютно. Все мои романтические мысли оттеснились на задний план под давлением одной вполне практической: как я вообще собираюсь тут жить, в этих казематах? Это нереально, мама была права.

"Ёкарный бабай", – тихо ругнулся Василий, наступив в безбрежную лужу возле неработающей печки и моментально промочив ноги в светлых летних ботинках. Мы сели на кривоногие табуретки за шаткий стол на кухне. На потрескавшейся клеенке (в выцветших розовых ромашках) среди дохлых мух лежал заранее заготовленный мной большой офисный блокнот. Я брезгливо стряхнула останки насекомых и, поборов приступ тошноты, щелкнула фирменной ручкой ТТВ:

– С чего начнём?

Василий откинулся назад, придавив широкой спиной вздувшуюся стену в красных ромбах.

– Сначала ты должна обеспечить себе сносные условия жизни. Мы не можем допустить, чтобы ты в ближайшую неделю скончалась от воспаления легких, вызванного этой сыростью. Поэтому записывай: срочно починить крышу.

Я послушно записала и тут же задала следующий вопрос:

– А как?

– Что ж, – протянул Василий, – советский шифер, хоть и смотрится не слишком нарядно, очень легко поддается ремонту. Тебе нужно чем-то замазать щели и дыры на крыше. Поскольку денег жалко, нам в этом поможет твоя красота, – загадочно заключил он.

Я слегка остолбенела.

– Спасибо за комплимент, конечно, но… В каком смысле?

Василий, судя по всему, был страшно доволен собой и своей идеей.

– В прямом! Завтра с утра берешь старое ведро, наверняка тут есть парочка, и едешь туда, где чинят асфальт. Я недавно видел, в Приморском районе, на улице Савушкина работы начались, – Вася подскочил и принялся расхаживать туда-сюда по тесной кухне, без конца задевая бедром стол и не замечая этого. – Так вот, подъезжаешь к дорожным рабочим в красивом платье и игриво просишь у них немного гудрона. Он казенный, им не жалко. Они дадут тебе несколько кусков, ты положишь его в старом ведро и на этой плите… – он провёл пальцем по пыльной двухконфорочной электроплитке, носящей гордое название "Мечта", – нет, лучше на костре расплавишь, гудрон станет жидким, и ты кисточкой замажешь все дыры на крыше. Ясно?

Я без особого воодушевления – перспектива общения с суровыми дорожниками меня не вдохновляла – кивнула.

– Пока да.

– Тогда продолжим, – он деловито закурил. – Без сигареты невозможно думать. Поищи пока пепельницу какую-нибудь, а? Так, теперь отопление. У меня-то на даче, конечно, паровое, но это обойдется в целое состояние, так что самый простой вариант – конвекторы. В каждую комнату по одному. Недорого и безопасно, они могут работать круглосуточно, в каждой батарее есть термостат, который не даст ей перегреться.

– Закажу по интернету прямо сегодня! – воскликнула я, заглядывая поочередное в кухонные шкафы и гремя старомодной посудой с отколотыми краями. Наконец вытащила треснутое блюдце с золотой полоской.

– Нет, никаких интернет-магазинов, потеряешь несколько драгоценных дней. В "Максимальном доме" можно забрать всё сразу, завтра этим и займешься после гудрона. Там же купишь краску.

– Для чего?

– Для разных целей, – Василий стряхнул длинный столбик пепла в блюдце и оценивающим взглядом окинул кухню и потолок. – Какова площадь этого дома? Метров пятьдесят? – Я кивнула. – Хм-м, ну, скажем, возьмешь две банки по три литра белой водоэмульсионки, приведешь в порядок эти страшные потолки.

Он подошел к окну, отодвинул грустный фикус в угол и попытался открыть рамы, чтобы проветрить кухню от сигаретного дыма. Окно сопротивлялось, протестующе рассыпая по подоконнику остатки засохших белил.

– Нет, нужно три банки – рамы еще подновишь.

Окно наконец поддалось, я с наслаждением вдохнула сырой осенний воздух, насыщенный целебным ароматом мокрой сосновой хвои. Никакой ароматизатор для машины с этим не сравнится. Василий высунулся наружу, с кряхтеньем изогнулся и немного поколупал пальцем желтую коросту на почерневших досках.

– Да уж, это никуда не годится. Записывай – масляная краска для фасада, ну, допустим, литров тридцать, это десять банок. Лучше взять такого же цыплячьего цвета, чтобы тебе полностью старый слой не снимать. Просто пройдешься по нему корщёткой.

– Корщёткой?

– Это такой малярной инструмент, отшелушивает ненужные частицы, – лицо Василия вдруг озарилась. – Типа пемзы для пяток! Только побольше. И пожёстче.

Я улыбнулась.

– Теперь понятно.

Он стал расхаживать туда-сюда по дому, трогая всё подряд, дёргая, отодвигая и приговаривая под нос "а здесь у нас что?", "ага", "тихий ужас", "ну-ка, ну-ка" и "это оставлять нельзя, на помойку немедленно". Я таскалась с блокнотом следом за ним.

Послушно законспектировала: "обои – тридцать рулонов"; "электропроводка – кручёная, можно оставить, сойдет за винтаж"; "новые люстры"; "ковролин во все комнаты, линолеум на кухню"; "мебель выбросить, купить самую дешёвую"; "плюс две банки белой краски для дверей".

Наконец он остановился перед кладовкой.