Селфи на фоне санкций

– Да, Саша, теперь участок смотрится несравнимо лучше, хоть мы и будем скучать по этой оригинальной инсталляции, я имею в виду помойку, на которую любовались каждое утро из окна нашей спальни, – пошутил ее супруг, поправляя на породистом носу широкие очки. Если Любовь Васильевна походила на уроженку Германии, то Леонид Иванович был просто копией основателя самого знаменитого шведского магазина Ингвара Кампрада, если судить по фотографиям.

– А я как увидела, что мусоровоз приехал, тут же бросилась к плите. Думаю, пусть Сашенька отпразднует победу! Такая худенькая слабая девушка, а вы посмотрите, какое чудо с участком сотворила! – Любовь Васильевна достала из полиэтиленового пакета контейнер с румяными пирожками. – Угощайтесь, Саша, это с ревенем, семейный рецепт.

Я однажды пробовала тарталетки с ревенем (всё в том же шведском магазине, кстати). Кисленькие, изысканные.

– Здорово! – обрадовалась я. – Хотите кофейку? Правда, у меня пока особо сесть некуда, я всё выбросила.

– Нет-нет, мы забежали на минутку, просто сказать вам "спасибо" за то, что вы привели в порядок свою дачу, наша Желтая линия теперь стала не хуже других, благодаря вам, Сашенька.

Пенсионеры пошли к своим друзьям-садоводам с других линий – хвастаться моими успехами, я полагаю; а ко мне пожаловали ребята из спутникового телевидения. Вот и настал звездный час белого смарт-телевизора, захваченного при переезде из квартиры. Покупателям-хипстерам он точно ни к чему ("телевидение – это клоака и мировое зло", важно заявил тогда Айвэн), а мне сейчас очень пригодился.

Мастера, сверившись с компасом, направили тарелку на юг, настроили мне каналы, получили деньги (пачка купюр становилась всё тоньше) и уехали восвояси. А я открыла контейнер с пирожками, уселась на кухонный стул и стала переключать каналы на телевизоре, стоявшем пока что на полу в углу.

Сразу же наткнулась на вечерние новости по самому серьёзному (во всех смыслах) в стране госканалу. Как раз шёл репортаж из Петербурга. Моя знакомая журналистка – любительница французского лака для ногтей – в своей надменной манере рассказывала нечто немыслимое.

– Сегодня в Петербурге показательно уничтожили всю изъятую на Северо-Западной таможне иностранную косметику, – говорила девица со своей утвердительной, не допускающей возражения интонацией. Смысловую точку она ставила после каждого слова. Как будто паровой молот стучал по ушам: бум! бум! Вбивал в головы зрителей всю "правду".

– Церемония проходила за городом, на берегу Невы. В присутствии губернатора Раисы Романовой специалисты Роспотребнадзора распылили над водой пудру при помощи промышленных фенов.

Показали кадры кашляющих чиновников, на заднем плане мелькнул "Мерседес" Раисы, из лакированного чёрного превратившийся в матовый розовато-бежевый.

– Затем инспекторы разожгли огромный костер из карандашей для губ и карандашей для глаз.

Кадры полыхающих костров. Примерно на таком, должно быть, расстался с жизнью Джордано Бруно. Господи, какая дикость. Средневековье.

– Вражеский (неужели она и правда сказала "вражеский"?) лак для ногтей чиновники слили из флакончиков в большую деревянную бочку, запечатали ее и отправили вниз по реке.

Здоровенная бочка упала в стальную Неву с огромным плеском. Легко можно представить, что там внутри сидит князь Гвидон со своей мамочкой.

– Как известно, Нева впадает в Финский залив, он является частью Балтийского моря, а значит, западный лак для ногтей вскоре вернется к своим производителям, которые увидят, как российский народ относится к их некачественной продукции. И могу вас заверить, этой серо-буро-малиновой, вредной для здоровья петербуржцев жижей из бочки никто больше не сможет накрасить свои ноготки!

Девица поудобнее перехватила микрофон. Я узнала оттенок ее розового лака для ногтей: "Rose sucré". От любимой французской фирмы, конечно.