Селфи на мосту (СИ)

– Ну а ты как думаешь, – гордо усмехается Макс. – Я готов сказать ей все что угодно, лишь бы добиться своего. Пусть даже потом мне придется бадаться с ее братцем отчаянным. Был уже один такой – заступник, лежит теперь в больничке с переломанными ногами. А потому что нечего рыпаться на тех, кто тебе не под силу.

– Ну ты прям злодей! Как в кино – отрицательный персонаж.

– Ага, Доктор Октавиус собственной персоной!

А жизнь Вики с этого дня перевернулась вверх дном. Сопливая девчонка, еще не наученная жизнью, совсем не знала, что нельзя верить таким подонкам, как Макс. Ведь он был очень внимателен с ней, учтив, хорошо слушал, еще лучше говорил. А теперь Вика даже мыслить будет иначе. Больше она не вспомнит о розовых замках и пятерых детках, ведь у нее теперь серьезная травма.

Для Макса эта девушка оказалась очередной галочкой в блокноте тщеславия и самоутверждения, и через пару недель он и не вспомнит, как ее зовут. Иногда он даже задается вопросом, почему у других так не получается. Что это – талант вот так просто добиваться любой красотки, ничего для этого не делая? Да и дела-то его, которые состоят сплошь из авантюр и кидалова, чудесным, закономерным образом дают ему возможность не то что выходить сухим из воды, но даже с выглаженным и накрахмаленным воротничком.

Однажды он говорил на эту тему с одной из своих девушек. Это произошло после очередной потасовки в каком-то заведении.

– Максим, может, уже хватит, – говорила она. – Может, тебе пора успокоиться и начать жить нормально.

– О чем ты говоришь?! – с удивлением ответил Макс. – Меня все устраивает.

– Но это неправильно. Понимаешь, все, что ты делаешь, все это – неправильно! Ты посмотри на свои кулаки, ну разве можно так людей избивать? Ведь вы неправы были в той ситуации и вы сами затеяли эту драку. Искалечили каких-то незнакомцев до полусмерти…

– Ты что, вздумала учить меня, как жить! – обозлился Макс.

– Да живи как угодно. Просто знай, что рано или поздно все вернется.

Именно в этот вечер с приливом жизненной силы Макс и вспоминает ту самую фразу: «рано или поздно все вернется». А немного погодя экстаз поднимается до того, что ему становится не по себе, кружится голова, плывет в глазах. Почему именно в этот самый момент ему плохо? Что это – знак свыше? Ведь так все славно начиналось: позднее утро, встреча с приятелями и вот теперь его любимая музыка и алкоголь высшего сорта.

Макс падает в кресло, присасывается к бутылке, но крепкая жидкость словно застревает в горле, вызывая тошноту. Тогда ему становится совсем худо и он во что бы то ни стало хочет немедленно оказаться дома, как минимум в своей постели, а наутро даже не вспомнить о сегодняшнем вечере.

Мысли о том, что когда-нибудь он перестанет кутить и начнет по-настоящему строить свою жизнь, и раньше посещали его голову. Но в такие минуты, когда приступы внезапной тошноты одолевают его по самое не хочу, Макс начинал думать о будущем с пущей серьезностью. Как-то он даже прикинул, что дурно ему становится примерно раз в два-три месяца и каждый раз он в этот момент под воздействием алкоголя. Три года уже, как он считает эти приступы и пытается взяться за ум. Но это только печалит его самооценку. Ведь дальше так продолжаться не может, или кто он тогда – слабак, тряпка, сосунок, который не может совладать с собственными слабостями? Да и к тому же врач запретил всякое употребление спиртного, когда выявил на снимке МРТ доброкачественную опухоль в центре правого полушария.

Макс приходит в себя. Временная лихорадка отпускает его точно так же, как он отпускает бутылку Hennessy в чьи-то руки. Он чувствует отвращение к напитку, как и после последнего инцидента. Привкус во рту становится невыносимым, и он решает доехать в супермаркет, чтобы залить его чем-то молочным. Обратно в клуб он не возвращается. Все тот же таксист везет их на набережную. Прогулка на свежем воздухе должна придать силы и развеять последние оттенки опьянения. Стоп. Минуточку. Макс только теперь соображает, что все это время какая-то девушка постоянно рядом. Она была с ним возле кресла, на котором он оттаивал от внезапного недуга, поехала в магазин, а теперь держит за руку на заднем сидении и смеется шуткам, которые он штампует на автомате. Вдоль Москвы реки они идут все так же за руки, и Макс отчаянно пытается вспомнить ее имя.

– Если что, меня зовут Анна, – говорит незнакомка во время беседы, видимо, улавливая ход мыслей своего кавалера. – А то ты, наверное, и не помнишь уже, как познакомился со мной два часа назад.

* * *