Сэлинджер

2. Гархастья. Это стадия ведения домашнего хозяйства. Человек должен жениться, создать семью и содержать ее, а также вносить вклад в благосостояние общины. Короче, теперь человек, ранее бывший странствовавшим монахом или послушником, купил дом в Корнише, женился и стал отцом двоих детей. «Провозвестие Шри Рамакришны» советует: «Мужчина может жить в горной пещере, умащать свое тело золой, соблюдать посты и строгую дисциплину, но если его умом владеют мирские вещи, «женщина и злато», я говорю: «Позор ему!» «Женщина и злато» – самые страшные враги идущего к просветлению, причем женщины следует опасаться сильнее, чем злата, ибо именно женщина создает потребность в злате. Из-за женщины один человек становится рабом другого и утрачивает свою свободу. После чего он не может поступать так, как хочет»[484]. Рамакришна предостерегает мужа, получающего удовольствие от плотских отношений с женой: «Тебе не стыдно? У тебя есть дети, а ты все еще получаешь удовольствие от сношений с женой? Не ненавидишь ли ты себя за то, что живешь как животное? Разве не ненавидишь себя за то, что попусту теряешь время, развлекаясь телом, в котором нет ничего, кроме крови, флегмы, слизи и нечистот?» В 1954 году Сэлинджер и Клэр нашли нового гуру, Парамахансу Йогананду, который считал, что женщина может быть святой, а брак – священным. Маргарет верила в то, что если бы не наставничество Йогананды, ее отец никогда бы не женился и не вырастил бы детей.

По словам Маргарет, Сэлинджер и Клэр прочли «Автобиографию йога» Йогананды и попросили Товарищество самореализации рекомендовать им наставника-гуру. Ближайшим учеником Йогананды оказался Свами Премананда, живший в Вашингтоне, округ Колумбия. Премананда согласился принять чету Сэлинджеров в число ревнителей, живущих дома. «Им посоветовали воздержаться от завтрака в день приезда и приносить в жертву свежие фрукты, цветы и небольшие суммы денег»[485]. По словам Симонса, Сэлинджера и Клэр посвятили в «крийя-йогу в индуистском храме в Вашингтоне, округ Колумбия. После посвящения они получили мантру и стали дважды в день практиковать пранайяму (дыхательные упражнения)».

Клэр сказала дочери: «В ту ночь в поезде на пути домой Джерри и я занимались любовью в спальном вагоне. Мы не часто делали это… [поскольку] тело есть зло. Уверена, что той ночью я зачала тебя».

Почему Сэлинджер в 1959 году нарушил свое молчание и написал письмо в New York Post[486], в котором привел доводы против обязательного пожизненного заключения для серийных убийц? Он проникся сочувствием к заключенным тюрьмы Синг-Синг? Трудно не увидеть в его письме необычайно удачное риторическое уподобление пожизненного заключения с положением самого Сэлинджера, отчаянно желавшего вырваться из тюрьмы строгого режима, в которую превратилось его собственное помраченное, искалеченное войной «я»?

Война причинила ему такой ущерб, что он руководствовался религиозными догматами не только при принятии важнейших решений в отношении своей жизни – о браке, детях, работе, но целиком отдал контроль над своей жизнью этой силе. В сущности, он больше не был свободным, независимым субъектом.

В том же 1959 году Джеймс Тандер опубликовал книгу The Years with Ross («Годы с Россом»), в которой весьма критически отозвался о Гарольде Россе. Сэлинджер написал апологию Росса объемом в 25–30 страниц, но Saturday Review отклонил это сочинение из-за «его объема и необычного стиля»[487]. Увлеченность Сэлинджера наставниками, гуру и свами как в этом, так и в других случаях делала его стиль напыщенным.

3. Ванапрастья. Когда дети хозяина уходят из отчего дома, а хозяин становится слишком старым для того, чтобы быть по-настоящему полезным своей общине, он должен уйти от общества и удалиться в лес, где обязан продолжать изучение религии. Для Сэлинджера эта стадия началась, по-видимому, тогда, когда ему исполнилось 46 лет. В 1965 году он перестал публиковать свои произведения и начал готовиться к заключительной стадии Веданты (перевоплощению).

В 1967 году Сэлинджер написал Свами Никхилананде: «Я тоже читал о дочери Сталина, и способен хорошо понять ваше побуждение предложить ей те три книги просто в дар». Здесь Сэлинджера довольно неловко используют как связного, но и он, и Никхилананда определенно настаивают на том, что их миссия – не от мира сего. «Мне кажется, что «Жизнь Свами Виведекананды» может особенно понравиться ей на данном этапе. Я говорю, разумеется, о главах, повествующих о жизни Свами Виведекананды в Америке. О людях, выступлениях, прессе, доброте, предрассудках, щедрости, хорошем и не очень хорошем, о горечи и сладости Америки»[488].