Селижаровский тракт

Коншин приглядывается к нему... Он понимает, что политрук внутренне сильнее и жизненного опыта ему не занимать, лет на двенадцать старше он Коншина. И смущает его, что по стечению обстоятельств этот человек оказался у него в замполитах... Ненадолго это, конечно, пришлют скоро кого-нибудь на роту, думает он.

Костерик потрескивает. Иногда какая-нибудь сухая веточка вспыхнет ярким огнем, осветит их пристанище, плеснет красным бликом по измученным лицам и багряной точкой отразится на стволе автомата.

- Кто же виноват? - вырывается у Коншина.

Политрук поднимает голову, затягивается цигаркой и отвечает не сразу:

- Не виноватых надо искать, а причины... - потом, посмотрев на растерянное лицо Коншина, добавляет: - Считай, Коншин, что в общем плане это наступление было необходимо и имело определенную цель... Давайте так, - и кладет руку на плечо Коншина.

И тут дребезжит телефон. Связист, мгновенно проснувшись, берет трубку.

- Вас... Комиссар батальона, - говорит он Коншину.

- Ну, как вы там, москвич? - слышится в трубке сочувственный голос батальонного.

- Доложить обо всем, что произошло? - спрашивает Коншин.

- Нет, нет. Я все знаю от помкомбата... Как вы думаете, немцы еще под танком?

- Наверное...

- Если мы сейчас пошлем отделение разведчиков, удастся ли им взять немцев?

- Думаю, удастся... Надо две группы. Одной зайти с тыла...

- Да, конечно. - Комиссар некоторое время молчит, видно обдумывая что-то. - Коншин, вы... не смогли бы возглавить группу? Сразу не отвечайте, подумайте...

- Товарищ комиссар... - устало начинает Коншин.

- Понимаю, очень устали, - сразу же прерывает комиссар. - Тогда встретьте разведчиков и покажите пути подхода.

- Есть встретить.

- Группа подойдет к землянке помкомбата в двадцать три ноль-ноль. У вас есть часы?

- Да. Встречу у землянки.

- Так вот, Коншин, вы боялись струсить, а мы думаем представить вас к награде...

- Я и трусил, товарищ комиссар... Еще как, - говорит Коншин правду.

- Но превозмогли, Коншин, превозмогли... Это главное... Дайте мне политрука.

Коншин передает трубку и закрывает глаза. Сквозь усталь проходится приятное - "думаем представить вас к награде". Значит, выдюжил он все-таки свой первый бой... Но скоро это приятное улетучивается. Очень хочется спать, и очень не хочется идти встречать разведку в двадцать три ноль-ноль. Взглянув на часы, видит: у него еще сорок минут.

Просыпается Коншин за десять минут до срока и будит Рябикова. Тот, ничего не спрашивая, протирает глаза и встает. Политрук тоже просыпается, подкидывает в костерик ветки.

- Идете?

- Идем, - отвечает Коншин.

- Пожалуй, я пойду тоже. - Политрук свертывает цигарку, прижигает от костра. - Знаете, это очень важно, если разведчики захватят хоть одного немца. Тогда... тогда... - Он не договаривает, но Коншин понимает.

Выползают из воронки... Голубовато поблескивает снег от ракет, в небе красные нити трассирующих... Красива ли ночная передовая? Наверное, если добавить - жутковато красива...

К землянке помкомбата подходят одновременно, отделение разведчиков в белых маскхалатах и они. Молча приветствуют друг друга. Лейтенанта - командира взвода разведки - Коншин почти не знает. Помнит только, как звонил тот на станции Воробьевы горы по телефону-автомату и говорил с кем-то непринужденно, даже весело, не как остальные - запинаясь, сдавленными голосами.

Сейчас он возбужден первым заданием. Глаза поблескивают, движения энергичны.

- Кто был у танка? - спрашивает резко.

- Я и мой связной, - отвечает Коншин, показывая на Рябикова.

- Точно там немцы?

- Днем были точно.

- Пошли, покажите.

Из землянки выходит помкомбата, и все направляются к опушке.

- Товарищ командир, - шепчет Рябиков, трогая Коншина за рукав, - можно мне с ними попроситься?

- Ты что? Мало досталось? - удивляется Коншин.

- Больно охота прихватить гадов. Сколько мы из-за них натерпелись, пока от танка ползли. Разрешите? А?

- Лейтенант, мой связной хочет с вами, - говорит Коншин.

Тот кидает мимолетный взгляд на Рябикова и сразу соглашается.

- Очень хорошо, будет полезен... Петров, снимите маскхалат и передайте этому бойцу.

Разведчик Петров вроде бы хочет возразить, но взгляд лейтенанта колок и холоден.

- Есть передать халат.

Дисциплинка у них будь здоров, думает Коншин, и ему вдруг начинает казаться - у этих ребят получится.

Подбитый танк - хотя до него почти полкилометра - виден хорошо в свете ракет. Лейтенант внимательно вглядывается в поле и вскоре решает:

- Товарищ помкомбата, пойду по лощине. Первая группа заползет по ней за танк, вторая - из лощины зайдет сбоку. Одобряете?

- Хорошо, действуйте. - Решительный и уверенный тон лейтенанта ободряет помкомбата и внушает надежду на успех поиска.

Лейтенант снимает с плеча автомат. Видать, решил идти вместе с разведчиками, думает помкомбата и трогает его за плечо:

- Может, вам самому не стоит?

- Стоит. Первая разведка. Обязан возглавить сам, - отрывисто рубит лейтенант и, тихо подав команду "вперед", первым спускается в лощину.

Коншин подходит к уже одетому в маскхалат Рябикову:

- Осторожней, Серега...

- Ничего, командир... Рассчитаюсь с фрицем за сегодняшнее.