Сельский врач

Иногда по одному только поведению больничного персонала можно безошибочно определить, что здесь, в больнице, лежит очень тяжелый больной, к которому прикованы чувства и мысли всех работников. Лица у сестер и санитарок деловито сосредоточенные, движения торопливые, голоса тихие. В палату, где лежит тяжело больной, чаще обычного заглядывают и медики и подсобные работницы, и каждый уверен, что именно его присутствие облегчит участь страдальца, каждому хочется что-нибудь сделать, чем-то помочь больному, окружить его и заботой и сердечным вниманием.

Так было сейчас и в Федоровской больнице. Когда Василий вошел в палату, где лежал Коля, там, возле койки, сидели Корней Лукич и Клавдия Николаевна. Старшая сестра гладила руку мальчика и ласково говорила:

— Ничего, Колюшка, ничего, миленький, поправишься. Мы еще с тобой за грибами в лес пойдем.

— И за ягодами, — вставил старый фельдшер.

— И за ягодами тоже, — подтвердила Луговская.

Корней Лукич встал навстречу доктору и шепнул:

— Кажется, ему стало немножко лучше.

— Лучше, лучше, — кивнула головой старшая сестра.

Василий промолчал, понимая, что они хотят просто-напросто успокоить его, хотя сами отлично видят: никакого улучшения нет и мальчик по-прежнему плох.

— Думаю перелить ему кровь, — сказал Василий, подсчитывая пульс.

— Правильно, Василий Сергеевич, мы тоже с Клавдией Николаевной о крови думали. Кровь поможет. Помню, лет двадцать тому назад бык пастуха рогами поддел, совсем брюхо распорол. Уже повозились мы с тем пастухом, похуже Коли нашего был. Операцию делал хирург из района, а потом, помню, кровь переливали, и сразу дело на поправку пошло. И у Коли на поправку пойдет. Паренек он крепкий, весь в отца, — шепотом говорил Корней Лукич. — Отца его так однажды помяла необъезженная кобылица, что живого места не осталось, а выздоровел.

— И Коля такой же крепкий, вытянет, — с надеждой прибавила Клавдия Николаевна.

«Да, да, и Коля такой же», — в мыслях соглашался Василий, с благодарностью поглядывая на старшую сестру и фельдшера.

Было как-то непривычно видеть Корнея Лукича и Клавдию Николаевну вместе. Озабоченные здоровьем Коли, они сейчас, казалось, позабыли свои «шумные разговоры».

…Прошло полтора часа с тех пор, как уехал в Заречное Юрий. Василий чутко прислушивался, не затрещит ли мотоцикл, но вокруг стояла тишина, и только изредка мимо больницы с грохотом проносились автомашины или надоедливо долго тарахтела бричка.

Василий уже несколько раз выходил за калитку и всматривался в степную даль. Время ползло так медленно, что порою казалось, будто стрелки часов остановились, он подносил часы к уху — нет, идут часы, тикают.

— Василий Сергеевич, слышите? — радостно воскликнул Корней Лукич.

За окном отчетливо слышался приближавшийся стук мотора. Василий выбежал на улицу.

По дорожке, усыпанной песком, шатал с темным ящиком в руках Юрий, вслед за ним спешила незнакомая Василию женщина в сером пыльнике.

— Галина Николаевна Орловская, хирург районной больницы, — успел сообщить Корней Лукич.

— Получите, товарищ доктор, — весело проговорил Юрий, вручая Василию ящик с ампулами. — Без аварии проехал за один час сорок две минуты!

— Спасибо, Юрий, ты молодчина! — с чувством поблагодарил Василий.

Орловская по-приятельски протянула руку старому фельдшеру. Было заметно, что они не впервые встречаются здесь, в больнице.

— Пожалуйста, Галина Николаевна, познакомьтесь — наш новый доктор, — представил Василия Корней Лукич.

— Нашего полку прибыло. Очень рада, — сказала Орловская.

Василий обратил внимание на ее руки — мягкие и сильные с блестящей от частого мытья кожей. И крепкое рукопожатие, и голос, и вид Орловской говорили о том, что перед ним женщина волевая, энергичная.

— Как изволили доехать? — для порядка поинтересовался Корней Лукич.

— Хорошо, — вместо Орловской ответил Юрий.

Она погрозила ему пальцем.

— Ездить с тобой, Юрий, не безопасно.

— Почему, — надул губы юноша. — Я больше пятидесяти не выжимал.

— Ты думаешь, я не следила за спидометром? — покачала головой Орловская, потом обратилась к Василию. — Что у вас случилось? Меня срочно вызвал Филипп Маркович, ничего толком не объяснил, а приказал садиться на мотоцикл и ехать.

Приезд хирурга из района обрадовал Василия: теперь есть с кем посоветоваться. Пока Орловская мыла руки, надевала халат в амбулатории, Василий коротко рассказал ей о сегодняшней операции.

Галина Николаевна долго и, как показалось Василию, с излишней медлительностью осматривала оперированного мальчика, даже не забыла измерить кровяное давление, потом придирчиво читала описание хода операции, попросила доктора рассказать поподробней о плане лечения оперированного.

Василий с напряженным вниманием следил за выражением лица Орловской, прислушивался к интонации голоса, силясь разгадать, как она оценивает его действия: одобряет или находит ошибки.

— Я думаю, Василий Сергеевич, можно начинать переливание.