Сельскохозяйственная история попаданки

И даже когда Хлоя овдовела, оставшись одна с кучей долгов мужа — вместо сочувствия получила от соседки настоящую ментальную дрель в висок. Милдрет, не подбирая слов и не стесняясь в выражениях, жестко пилила соседку, заявляя, что «Марк запил исключительно по ее вине». Якобы и в долги он влез не чтоб перед округой выпендриваться, когда уже не мог себе и близко этого позволить, а «потому что она из него деньги тянула на свои прихоти». Хлоя же — которая никогда ничего не просила и в последний раз получавшая от мужа подарок еще на свадьбу — от этих заявлений еще больше сходила с ума. И очень похоже на то, что Милдрет тоже неплохо подкинула дровишек в очаг ее депрессии.

Ну а теперь иметь дело с этой добрейшей души пожилой женщиной предстояло, увы, мне!

К слову, не помню у нее такой псины. Неужели недавно завела и взяла уже взрослую собаку? Таких размеров… еще и такую агрессивную? Бабка, что ли, совсем бесстрашная?

— А какого нечистого ваш пес забыл на моей земле? — возмущенно закричала я, не спеша опускать вилы. Ибо эта старушенция мало того, что сдерживать свою собаку не собиралась… еще сама же и натравит. — Причем, как я вижу, гуляет она здесь еще со вчерашнего вечера! Не потрудитесь объяснить?

— Ничего я тебе, кошка поганая, объяснять не буду! — заявила Милдрет, топнув ногой. — Не нравится что-нибудь — проваливай отсюда! Без тебя этот городок был так хорош…

— Ну уж нет! — разозлилась я. — Напоминаю, что это ВЫ со своим животным, которое угрожает мне, вторгаетесь на мою собственность! Что, хочу напомнить, уже прямое нарушение закона. И если еще раз увижу эту адскую тварь на моей земле — продолжите общение с констеблем!

— Ничего-ничего, паршивка, которая мужа ради этой фермы извела, — проскрипела зубами Милдрет. — Уже совсем скоро эта земля не будет «твоей собственностью», — подленько хмыкнула она. — А там, глядишь, может, даже я сама ее на аукционе куплю после того, как у тебя ее за долги отберут. Я, знаешь ли, давно подумывала о том, что неплохо бы расширить ферму Морстоунов… И уж тогда мой Огонек будет здесь бегать вдоль и поперек!

Вот карга! Получается… она еще и всерьез на эту землю метит? Не удивлюсь, если даже Марка когда-то уговаривала ее продать. И теперь, когда после смерти того алкоголика дела его вдовы висят на волоске, старая муха в предвкушении потирает лапки?

Значит, нужно быть втройне осторожной. Потому что можно не сомневаться: если этой паразитке подвернется любая, даже малейшая возможность подтолкнуть меня к пропасти, она это сделает не просто радостно, а с песнями и с плясками.

— Эм… что здесь происходит? — неожиданно донеслось справа от нас. Повернув на этот голос головы буквально синхронно (в том числе сделал это даже Огонек), мы увидели Рея, быстрой походной приближающегося к нам. И я уж было сначала обрадовалась тому, что просто его вижу… но тут вспомнила, что несколько минут назад выгребала от птичьего навоза курятник и выгляжу соответственно, так что радости немного поубавилось.

— Ох, мистер Торнер, добрый день! — защебетала Милдрет, моментально расцветая на глазах, словно букет подснежников. Пес при этом снова насторожено зарычал. — Да ничего такого, просто маленькая бабская склока…

— Миссис Морстоун, если вам так уж хочется каких-то абстрактных «бабских склок», прошу вас искать для них другую собеседницу, потому что меня это не интересует! — Я повысила голос, заскрипев зубами. — А теперь я прошу вас убраться с моей земли и следить, чтобы на нее больше не забегал ваш пес. Иначе я вызову констебля!

— Вот, видите, мистер Торнер, сварливая хабалка, — сладко заговорила старуха, стреляя при этом глазками, словно юная дева на вечерних посиделках у костра.

— Вообще-то, миссис Морстоун, ваш пес в самом деле на чужой земле, — строго повысил голос Рей и, похоже, к глубочайшему разочарованию Милдрет, подошел именно ко мне, а не к ней. Еще и встал так, что теперь закрывал меня от нее своей широкой спиной в хорошо скроенном теплом пальто. — И как я понимаю, Хлоя, этот пес вам угрожал?

— Да, причем дважды! — обиженно заявила я, нервно сжимая пальцы на черенке. — Вчера вечером вообще чуть не загрыз, когда я стирку развешивала. И сейчас вот уже собирался наброситься. Он вообще невменяемый!

— Это ты здесь невменяемая! — фыркнула старуха. — А Огонек — самый добрый песик из всех, что я за свою жизнь видела. Он не просто сам большой, у него еще и сердце большое, — заявила она, любовно потеребив макушку пса. Который при этом, к моему величайшему удивлению, не только не отгрыз ей руку одним щелчком огромной зубастой челюсти… но и вовсе, прищурившись, начал дружелюбно поскуливать, подаваясь руке навстречу. С таким видом, что, казалось, еще немного — и он тут вообще на спинку ляжет, чтоб ему пузико почесали. — Просто это наша СОСЕДКА та еще дрянь, — продолжала Милдрет, злобно зыркнув на меня. — Сколько помню ее с того дня, как она сюда притащилась — на нее все собаки всегда бросались, даже самые добрые и спокойные. Чуют, видать, что она с гнильцой…