Сельскохозяйственные истории [СИ]

— Но, слава Богу, у меня две дочери, и поэтому я могу говорить правду.

— Как-то вы очень резко перескакиваете от умения играть в карты к войне, — в следующий раз возьму с собой Ерема: пусть наш гениальный малыш отыграет у этого философа половину годового дохода.

— Просто это всего лишь одно из многих ценных умений, которые приобретает солдат. Мальчики, воспитанные в мирное время, редко становятся мужчинами. Оглянитесь вокруг: им не о чем заботиться, кроме того, как занять свой свободный вечер. Да что там оглянитесь, посмотрите на меня — вот вам живой пример! — сэр Гвидон явно не только удовлетворил свой аппетит, но и утолил жажду не одним стаканом пунша. — И за этих молокососов мне приходится выдавать своих дочерей!

Нет, я определенно не смогу сейчас выдернуть Ласа из его сетей — карточная партия кончится в лучшем случае через полчаса, а до этого времени не стоит даже и пытаться. Поулыбавшись пламенным, но не имеющим ни малейшего смысла речам нашего соседа, я поспешила отойти от стола, пока отец Алисии не втянул меня в свою компанию. Разговор с братом подождет до вечера.

Наливая себе бокал пунша, я оказалась позади все того же злосчастного фабриканта и незнакомой мне дамы, отчего стала невольной слушательницей их разговора.

— Ну что, братец, хоть кто-то да умудрился поймать тебя в свои сети, — сказала женщина, не подозревая, что носительница этих сетей стоит совсем рядом. — Теперь понимаю, что имеет ввиду моя горничная, рассказывая как «зацепила того столяра». Я бы не отказалась познакомиться с этой рыбачкой, но право же, ее платье не заслуживает того, чтобы его так стыдились.

Дама и впрямь была одета в наряд, по покрою очень похожий на мой, но при этом несла себя с видом полным достоинства.

— Не трать время, ничего интересного ты в ней не найдешь, — господин Клаус остался равнодушен ко всем ее уколам. — Обычная провинциалка, не обремененная интеллектом.

— Возможно, — легко согласилась дама, которая, судя по всему, была его сестрой, — но надо отдать ей должное нелепые ситуации она создает мастерски.

Какие черствые неприветливые люди, оказывается, эти промышленники! Подслушивать разговор дальше было неприятно, и я решила удалиться, не преминув между делом звонко опустить половник в чашу для пунша, так что злоязычные сплетники просто обязаны были обернуться и раскаяться в своих словах.

После этого маленького происшествия я выловила Алисию между двумя танцами и четырьмя кавалерами и под осуждающие мужские взгляды полностью завладела ее вниманием:

— Расскажи мне про сестру фабриканта.

— Про какую?

— А их несколько? Про ту, что сегодня соревнуется со мной в эпатаже — не люблю конкуренции.

— О, это леди Филиппа. Два раза была замужем: первый муж умер, со вторым она развелась сама. Сейчас хозяйничает в доме брата. И можешь даже не пытаться соревноваться с ней в эпатаже — победить не удастся. А что, она уже сказала нечто шокирующее по твоему поводу?

— Да нет, по сравнению со словами брата ее высказывание можно расценивать как комплимент. А другая сестра?

— Воон та маленькая кокетка. Даже твой Ефим однажды при мне назвал ее пустоголовой — а это что-то да значит, — она указала мне на тоненькую девушку лет шестнадцати, разряженную в пух и прах.

Ну что ж, мы тоже можем быть злоязычны, но у меня, по крайней мере, имелось этому оправдание.

— А появились ли за время моего отсутствия еще какие-то новые лица?

Алисия задумчиво оглядела зал:

— Разве что новый доктор. Как ты его находишь? — она указала на сэра Мэверина, который танцам предпочел сладкий сон на стуле рядом с моей троюродной теткой.

— Ну мне его манеры показались слишком изящными для доктора, хоть и шутит он на грани приличия.

— Так вы знакомы? Сложно поверить, что сын старшего лорда сам решил стать врачом, не правда ли? Но, похоже, у него не было выбора. Я слышала, что сэр Мэверин — самый младший из сыновей в очень большой семье, так что может добывать средства к существованию только собственным трудом.

— И, к несчастью, усилия эти ленится прилагать.

— С чего ты взяла?

— Судя по разговору, он далеко не глуп и мог бы добиться большего, чем практика в таком захолустном местечке, как наше, но вместо этого предпочитает похрапывать подле моей тетушки. Ей семьдесят пять, ему не больше двадцати семи, а свой досуг они проводят одинаково, и это крайне прискорбно.

Алисия коварно улыбнулась:

— Кажется, ты заботишься о нем больше, чем о ком-либо еще из наших знакомых молодых людей.

— И не думай, — необходимо было немедленно опровергнуть все скрытые намеки подруги. — Я всю жизнь с кем-нибудь нянчусь: с братьями, с матушкой, а порой и с собственным отцом. Если мне придется нянчить еще и мужа — я этого не переживу.

— Пусть так, но пойдем, по крайней мере, заставим его танцевать, пока он не свалился со стула на колени к твоей тетке — то-то будет переполоху.

От нечего делать я согласилась совершить такой акт милосердия.

Подойдя к доктору, Алисия легонько постучала его по плечу, и когда разбуженный раскрыл слегка затуманенные глаза, мы с ней хором пожелали ему доброго утра.