Семь

– Тебе больше сорока – поторопиться стоило бы. Неужели за все это время в Петербурге не нашлось ни одной барышни, которая могла бы понравиться тебе?

– Питерские девушки очень хороши, но большая часть из них умом, который, как ты знаешь, я весьма ценю, не блещет. – Иблисов несколько грустно усмехнулся.

– Так неужели в Петербурге ни одна дамочка с головой на плечах и при красоте не смогла хоть как-то завлечь тебя?

– Ну почему же… – Иблисов отвел взгляд в сторону.

– Ах ты старый чертяка! – рассмеялся граф Якубов. Иблисов же, услышав последнее слово, как-то странно блеснул глазами.

В этот же момент двери залы распахнулись, и на пороге показался взъерошенный молодой человек в расстегнутом темном бархатном халате, под которым белела примятая рубашка. Он хотел с порога о чем-то спросить у опешившего Ильи Михайловича, но, увидев неожиданного гостя, и сам несколько растерялся.

– А это, я так понимаю, молодой виконт Якубов? – улыбнулся Иблисов, взглянув на своего друга.

– У, сорванец! – погрозил кулаком сыну Илья Михайлович. – Чего пожаловал?

– Я не знал, что у нас гость, – пробурчал виконт, запахивая халат. На щеках виконта заиграл румянец. – Я хотел спросить… хотел спросить…

– Так, поди прочь, – Якубов махнул ему рукой в сторону двери. – И позови кого-нибудь из слуг, пусть вина принесут.

– Постой, – остановил друга Виктор Сергеевич. – Зачем же ты так строго с ним? – и, повернувшись к молодому человеку лицом, спросил: – Может, молодой виконт хочет побыть с нами? Я вижу, он уже совсем взрослый мужчина, так что… почему бы ему не посидеть с нами? Мне было интересно послушать его рассказ о себе.

Но молодой человек лишь смерил презрительным взглядом друга своего отца, резко развернулся на каблуках и, с грохотом захлопнув за собой двери, ушел из залы. Тихого смеха Иблисова он уже не услышал.

– Ты уж прости Петра, – вздохнул граф Якубов. – Он у меня такой… непослушный.

– И сколько ему уже лет? Я помню его совсем малюткой.

– Он родился перед самым твоим отъездом. Осенью семнадцатый год пойдет. А ума все нет. Все ему шутки да веселье…

– Не ругай его, остепенится еще. Жену ему уже подыскал? – Виктор Сергеевич лукаво улыбнулся.

– Как сказать… Он сам ее себе нашел, – граф Илья Михайлович тяжело вздохнул и картинно закатил глаза.

– Но ты против их женитьбы?

– Да. Она, скажем так, не совсем ему подходит. А я хотел бы найти достойную жену своему единственному сыну.

– А как насчет дочерей?

– Уже давно замужем. Лиза, старшая, уехала с мужем в Париж пару лет назад, а Настенька каждые праздники приезжает к нам со своей семьей.

– А Лиза?

– Что – Лиза?

– Навещает тебя?

– Н-нет, – Якубов как-то странно мотнул головой, заметно тушуясь. – Занята, говорит… Дел очень много, времени все нет… Но я ее не виню. Дела, я понимаю, дела… Да и ты, может, знаешь – она плохо переносит эту долгую дорогу, так что…

Иблисов, слушая Якубова, как-то странно улыбнулся его словам. Он знал, почему Лиза не навещает отца. Она ничем не занята и дорогу она нормально переносит… просто Лиза ленива.

Якубов только собирался сказать еще что-то своему другу, как дверь снова приоткрылась. Только теперь в дверном проеме показалась хрупкая девушка в милом голубом платьице и белом переднике. Случайно встретившись взглядом с Иблисовым, она смущенно потупила взгляд и тихо спросила:

– Илья Михайлович, вы звали?

– Да, Надя, принеси нам вина.

Девушка, стараясь не смотреть на хозяина и сидящего рядом с ним мужчину, кивнула и поспешила скрыться за дверью.

– Кто это был? – спросил Иблисов, все еще смотря на покрашенную белой краской половинку двери, возле которой он только что видел девушку.

– Служанка, Надей звать. Работает у меня уже черт знает сколько лет, получает вполне приличное жалованье. А что?

– Для обычной крестьянской девушки она слишком красива.

– Так она и не живет с остальными крестьянами. Моя жена, которая к ней очень добра, уже давно переселила ее в восточное крыло нашего дома, выделив ей небольшую комнатку. Но, тем не менее, она вольна в любой момент уйти к своей матушке.

– Кто ее отец?

– Был моим конюхом, но умер несколько лет назад.

Иблисов поднялся с дивана и, заложив руки за спину, подошел к распахнутому окну. Занавески, которые чуть колыхал легкий ветерок, сразу же потянулись своими невесомыми руками к нему, облизывая носки его туфель.

Через пару минут, когда мужчины говорили дуэлях, в зале появилась Надя с подносом в руках. Налив графу и Виктору Сергеевичу вина, она спросила, не нужно ли им еще чего-нибудь, удостоверилась, что ничего, и поспешила удалиться. Все это время Иблисов наблюдал за ней в отражение в стекле.

– И много же раз ты нарушал закон в молодости? – смешливо поинтересовался Илья Михайлович у Иблисова, когда Надя подходила к двери.

– О, огромное количество раз, друг мой, – ответил ему мужчина. Он услышал, как тихо и судорожно вздохнула девушка, услышав его слова; в отражении увидел, как она остановилась, схватившись за дверную ручку.

Иблисов обернулся, поглядел пару секунд на побледневшую Надю и, сделав пару шагов ей навстречу, спросил:

– С тобой все в порядке?