Семь алмазов французского графа

Одежда на нем была черная, и брюки, и сорочка, и камзол, что на первый взгляд шокировало. Как мог человек отдать предпочтение такому цвету одежды, отправляясь на бал?! Однако, присмотревшись, многие отметили, что одежда его была отличного качества и притом сидела на Сен-Жермене превосходно. К тому же, драгоценные камни, которые, по слухам, граф любил маниакально, скрадывали черный цвет одежд, а может, наоборот, на фоне его сияли своим многограньем еще краше.

И уж если речь зашла о камнях, то тут действительно надо отдать должное непомерной тяге Сен-Жермена к ним. Они имелись у него не только в кольцах, унизывающих добрую половину его десяти пальцев, но и на часах, цепочке, на пряжках туфлей и даже на табакерке.

Граф улыбался присутствующим загадочной полуулыбкой, а сам, при этом, казалось, пронизывал взглядом насквозь. Ах! Каков был этот его взгляд, ну прямо жгуч, как перец, въедлив до щипоты и оставляющий след, казалось бы, на веки вечные!

Лизонька, ощущая приближение Сен-Жермена волновалась и от того дыхание ее с каждой минутой усиливалось. Грудь, при этом, заметно вздымалась, ощущая тесноту корсета, а ладошки, в которых она теребила свой веер, потели.

Вот он сделал шаг, потом еще и еще, взмахнул рукой, приложив ее после того к груди, повлекший за собой движение его широкого рукава, при котором на Лизоньку повеяло притягательным ароматом одеколона, исходящего от его одежды! Легкий поклон приветствия стоящей рядом с Лизонькой графине Левко, медленный поворот головы в ее, Лизонькину, сторону, и, наконец, взгляд, скрестившийся с ее напряженным, ожидающим взглядом, на котором граф задержался дольше обычного!

Глава 7

Настоящее время.

Катерина позвонила отцу, чтобы сообщить о смерти бабушки. Его мобильный не отозвался, и она набрала городской. Трубку сняла его жена, Елена Николаевна, и, выслушав трагическую весть, сообщила, что он сейчас как раз находится в Москве.

– В Москве? – удивилась Катерина. – И давно?

– Он улетел три дня назад. – Ответила ей мачеха.

– Но, почему же он не позвонил мне?

– Катюша, он, конечно же, собирался это сделать, и даже погостить у тебя и у бабушки. Но, прежде всего заехал к моему двоюродному брату, чтобы поговорить с ним об устройстве Сережи в институт. Ты же знаешь, что Евгений Павлович заведует кафедрой в МИИТе.

– Понятно! – сказала Катерина. – Но его мобильный не отвечает. Как мне сообщить ему о похоронах?

– Я сейчас же сама позвоню брату отсюда, из Красноярска, так что ты не волнуйся. Папа сегодня же приедет к тебе.

– А Вы с детьми?

– К сожалению, Пети сейчас в городе нет. Он уехал в командировку, а вот мы с Сережей обязательно приедем. И если удастся вылететь сегодня вечером, то даже и на похороны завтра успеем.

– Хорошо! – сказала Катерина. – Тогда до завтра.

Она повесила трубку, и с обидой подумала об отце.

«Надо же, три дня в Москве и даже не позвонил»!

Организацию похорон муж Катерины поручил своим помощникам, а ей оставалось только заниматься мелочами. Хотя, как известно, в таком деле мелочей не бывает. По церковной части хлопотала Ирина Викторовна и так переусердствовала, что даже устроила отпевание прямо в квартире.

– Зачем? – спросила у нее Катерина. – Мы же в церковь ее повезем.

– Ну и что? – возразила соседка. – Это совсем не лишнее. В церкви, это само собой, а тут соседушки, по- свойски, по – домашнему.

Катерина махнула рукой – ладно, пусть делают, что хотят!

Ирина Викторовна привела пятерых старушек, и они, собравшись у гроба, слабыми писклявыми, совсем непевческими голосами, принялись за ритуальное пение, которое длилось с полчаса, и которое Катерина вынесла с большим мучением.

… Леонид Викторович приехал через два часа, после звонка жены из Красноярска, без предупреждения. Дверь была не заперта, и он вошел без звонка. Катерина в это время копалась на полках в бабушкином гардеробе – искала скатерти, и вышитые Софьей Максимовной льняные салфетки.

– Катенька! – услышала она за спиной голос отца и вздрогнула от неожиданности.

– Папа! – и она, заплакав, бросилась к нему в объятия.

Леонид Викторович гладил ее, всхлипывающую, по спине, успокаивал, хоть у самого при этом катились слезы.

– Господи, да кто ж это мог? – в отчаянии вырвалось у него. – Сволочи! Сволочи!

– Что говорит полиция, Катюш? Какая у них версия?

– Да, никакой пока. Говорят, что преступники что-то искали. Они всю квартиру вверх дном перевернули. Даже на кухне переворошили все банки с крупой.

– Да, что у нее можно было искать? Что?

– Не знаю, папа, не знаю.

На кухне засвистел чайник, и Катерина направилась туда. В этот момент зазвонил городской телефон.

– Папа, сними трубку – крикнула на ходу Катерина.

Звонил майор Камушев, который сразу же представился Леониду Викторовичу и поинтересовался в свою очередь, с кем он разговаривает.

– Белов. Сын покойной – доложил Леонид Викторович.

– Вы так быстро прилетели из Красноярска? – удивился майор.

– Да, нет. Я как раз находился в Москве, кода дочь сообщила о произошедшем.

– И давно?

– Третий день.

– Н, да! – загадочно сказал Камушев и попросил пригласить к телефону Катерину.