Семь ангелов

Севастьянов сидел на балконе, пил розовое вино и курил сигару. Все складывалось как нельзя лучше. Он удовлетворенно отметил, что именно авиньонская тайна помогла ему решить этот сложнейший вопрос. Не будь ее, он бы несомненно стоял на месте. Теперь все сошлось. Климов убит Иваном, Иван похитил у него «карту сокровищ», потом его самого отравили, вероятно, чтобы не платить по счетам. Преступник рассчитывал, что сокровища у него в руках, но выяснилось, что Лиза обладает копией с духовной Климента. Злодей устранил и ее. Ему нужно было выиграть время и найти клад раньше, чем духовная будет опубликована.

– Чудесно, просто чудесно, – прошептал Севастьянов. Он вернулся в комнату, сел за стол красного дерева и начертил на листке бумаги знак «икс». Это первый «хуй его знает», – сообщил он в пустоту, – убийца Ивана и Лизы. – Рядом он вывел другой «икс», поменьше. – А это второй «хуй его знает», – тот, кто напал на Алехина в парке климовской виллы. Едва ли это одно и то же лицо. Хотя… – Севастьянов встал и принялся ходить по комнате, – нет, слишком изощренно. Убивают просто. Люди всегда убивают просто, – назидательно сообщил он столу и стульям. «Итак, первый «икс» – это человек, который хорошо знал Климовых, особенно Ивана, – Севастьянов сжал кулак и выкинул мизинец. – Это раз. Ему было известно нечто, ради чего Иван сможет пойти на огромный риск. Это два. Ивану срочно нужны были пять миллионов евро, – Севастьянов отогнул средний палец. – Ах, я осел! – вскрикнул он. – Ну, конечно!»

Петр Евгеньевич стал рыться в папке, лежавшей на столе, там имелась распечатка акта о приобретении Климовым недвижимости в Авиньоне, несколько фотографий Ивана с какими-то людьми, Севастьянов на секунду задержался на одной из фотографий:

– Ах, мой махаон! Где же ты летаешь? – мечтательно пропел он. Полковник поднялся, потом сел. Еще раз прочел акт о приобретении Климовым дома в Авиньоне.

– Получается, что Алехин находится в опасности, – отметил Петр Евгеньевич. – В смертельной опасности. Крайне опрометчивый поступок – ехать так вот в Авиньон, – полковник взял айфон и набрал Кена.

Механический голос ответил, что абонент находится вне действия сети.

Севастьянов отыскал другой номер и через секунду принялся диктовать:

– Срочно свяжитесь с комиссаром криминальной полиции Комндомом. Мне надо с ним встретиться. Объясните ему, кто я, чтобы не было вопросов.

– Есть, – ответила трубка.

– Спецгруппу на низкий старт. Координаты сообщу дополнительно. – Севастьянов был так увлечен, что забыл сбить пепел с сигары. Сизые хлопья упали на одну из фотографий. На ней был запечатлен Иван в объятиях какой-то сисястой особы. На этот раз оба были без всего. – О времена, о нравы, – устало констатировал многоопытный опричник.

Авиньон, папский дворец

Алехин набрал Пылкую. Номер оказался недоступен. «Айфон сдох», – решил главный редактор. У него заряд тоже был в красной зоне. Высокотехнологичная игрушка всегда разряжалась быстро. Пришлось идти обратно. Кен прошел знакомой дорогой и вдруг приметил небольшую нишу с кованой дверью в глубине. «Как я мог ее не заметить раньше?» – удивился он. Главный редактор подергал ручку. Дверь была заперта.

– Я боюсь! Я его видела! – услышал он сверху клокочущий голос Ксантиппы. – Увези меня отсюда! – Пылкая явно была на грани истерики

– Сюда! – бешено заорал Алехин. – «И якорь обретешь!» – На металлической двери был отчеканен небольшой якорь. – Мне нужны ключи!

– Я видела привидение! – вопила откуда-то из толщи стен Ксантиппа.

Антуан появился первым. Он был собран и спокоен:

– Во дворце несомненно кто-то есть.

– Я нашел дверь. Скорее! – Алехин выхватил у Антуана ключи и стал лихорадочно их перебирать.

– Полагаю, мы находимся где-то около лестницы, которая ведет в школу теологии. Она непосредственно под Великой Аудиенцией, – сообщил Антуан, снисходительно наблюдая за суетливыми движениями Кена.

– Позвольте, – он вернул себе связку ключей, потом что-то буркнул, выбрал один из них и вставил в замочную скважину. – Черт, это не он, смотрите – тут есть ключ с биркой obscur, то есть неизвестный.

Дю Плесси попробовал его – дверь поддалась. Затаив дыхание, друзья вошли внутрь. Сразу после порога шли крутые ступени вниз.

– Смотрите, тут что-то написано! – вскрикнула Ксантиппа. Полустертые буквы еще хранили крупицы красной краски. Слева на уровне глаз можно было прочесть: scala sancta.

– Святая лестница – вот он, вход в «святая святых»! – воскликнул Антуан. Друзья добрались до конца и оказались в просторной зале, заваленной какой-то рухлядью: сломанными офисными креслами, прожекторами, коробками.

– Ничего… – разочарованно выдохнул Алехин. Антуан стал отодвигать коробки:

– Пожалуйста, посветите мне.

– Якорь! – взвизгнула Ксантиппа. – Мамочки, якорь! – Действительно, к стене был прислонен огромный ржавый якорь. На нем висели пластиковые пакеты с надписью Auchan. – Я первая увидела!

– Боюсь, этот якорь не имеет отношения к нашей истории, – скептически отметил Антуан, – ему не больше 40 лет.