Семь чудес и временной разлом

– Молодец, Джек! – похвалил папа. – Вот он и решил придумать себе что-то вроде псевдонима…

– Бегад? – вырвалось у меня.

– Откуда ты знаешь? – удивилась мама.

БЕГАД. Ну конечно. Это было не настоящее имя. Как я раньше не догадался!

– Смотрите сами.

Я вытащил из кармана брошюру и быстро написал.

– Эм… ну да, – протянула мама.

– Все верно, – вставил папа. – Эти цифры повторяются. Бесконечный круговорот деления на семь.

– «В» – вторая буква английского алфавита, – начал объяснять я. – Смотрите, что получается. Я выпишу эти цифры и подставлю под них соответствующие буквы!

Мама рассмеялась:

– Ничего себе! Во дает старикан!

Папа поторопил нас к входу, когда оттуда послышался ворчливый голос:

– Билеты по пять долларов!

Сидящий за столом очень крупный мужчина с зачесанными назад рыжими волосами и в солнцезащитных очках указал на табличку с ценами.

– Младше четырнадцати бесплатно, – буркнул он.

– Торквин?

Я практически закричал, и он от неожиданности выронил ручку.

– Прошу прощения? – посмотрел он на меня.

– Тебя зовут Торквин! – выпалил я.

Он усмехнулся:

– Прости, приятель. Виктор. Вик Квинонес. Я ассистент профессора. Советую поторопиться, если не хотите стоять.

Я так громко смеялся, что удивительно, как они не вышвырнули меня на улицу.

Профессор Бегад вышагивал на сцене, шепчась о чем-то с двумя помощниками. Я не знал, о чем они говорили – скорее всего, он забыл где-то свои записи или еще что-нибудь вроде этого, но я был невероятно счастлив видеть его живым.

Пока мы ждали начала лекции, я вновь подумал о своих друзьях. Знакомы ли Касс и Элоиза? Выпустили ли их родителей из тюрьмы? Жила ли Эли в Калифорнии, а Марко в Огайо? Или они тоже были сейчас где-то здесь, на острове Нисси?

Существовали ли они вообще? Прошли ли они через разлом, или это удалось лишь мне одному?

Бегад… Торквин… Рэндалл Кромарти… все это было слишком странно для простого совпадения. Или нет?

Я подумал о лямбде. Нет, не о лямбде. О клине. Он все еще был там. У меня на затылке. На затылке Рэнди. Но Кромарти пережил четырнадцатилетие. Караи сказал, что смертельное проклятие потеряет силу, если локули будут уничтожены, и это было потрясающе.

Это было здорово. Я буду жить!

Но… что насчет наших способностей? Насчет той особенности гена 7ЧС, который запускает цересакрум и развивает твой талант до уровня сверхспособности? Она никуда не делась?

Техник, Портной, Воин, Моряк.

Я оглянулся по сторонам. Все места были заняты, но Бегад не спешил начинать. Я достал свой телефон и просмотрел контакты.

Я едва не заорал.

Да.

Все здесь.

Я сам не заметил, как широко улыбнулся Бегаду, после чего мысленно обратился к нему: Вы рассказывали мне о путешествиях во времени. Вы были не уверены, возможны ли они. Вы намекали, что из-за них мир может измениться до неузнаваемости.

Но он все еще был здесь. И я. Мама. Папа. Мои друзья.

Когда-нибудь, поклялся я, я все ему расскажу. О жизни, которой он никогда не проживал.

Я вновь опустил взгляд на телефон. Сейчас у меня были дела поважнее. Если я помнил обо всем случившемся, если во мне жили воспоминания обоих миров, обеих реальностей, – я надеялся, что и они тоже все помнили.

И мы будем обсуждать эти воспоминания на четырех наших днях рождения в этом году. Четырех счастливейших днях рождения за всю историю.

Я выбрал имя Эли и набрал сообщение.

Я улыбнулся.

Скорее бы.