Семь чудес (ЛП)

— На самом деле любая помощь, которую вы могли бы мне оказать, была бы очень кстати, — сказал Антипатр. — Позвольте мне представиться. Мое имя -  Зотик из Зевгмы, увы, я не знаменитый ученый, а всего лишь скромный наставник молодежи. А это мой ученик… или, лучше сказать, бывший ученик, поскольку Гордиан теперь уже мужчина и вышел из школьного возраста.

— Римлянин? — спросил Исидор.

Я кивнул. Мой акцент всегда меня выдавал.

— Вы служите в библиотеке? — сказал Антипатр. — Я думал, что здешним ученым редко разрешалось покидать Александрию, кроме как по официальным делам, одобренным царем Птолемеем.

— Так оно и есть. Я только что вернулся из путешествия вверх по Нилу. При раскопках нового храма в закопанном кувшине были обнаружены свитки. Они оказались очень древними. Меня послали забрать их, чтобы их можно было оценить, скопировать и занести в каталог библиотеки. —Через одно из его плеч на ремне была перекинута римская капса, кожаный цилиндр для переноски свитков.

— Удивительно, — сказал Антипатр. — Могу ли я спросить, что за сведения оказались в этих свитках?

Исидор рассмеялся: — Не слишком возбуждайтесь, друг мой Зотик. Свитки были в плохом состоянии, так что копировщикам придется столкнуться с серьезными трудностями, пытаясь разобраться в выцветшем письме и пробелах. И, судя по моему беглому знакомству с ними, они относятся большей частью к повседневным делам мелких чиновников времен правления какого-нибудь древнего фараона, которого никто уже и не помнит. Боюсь, ничего общего с Семью Чудесами.

— Кстати об этом… — Я перевел взгляд на Фарос, который вырисовывался перед нами еще большей громадиной и был таким невероятно высоким, что в это невозможно было поверить. —Как могло случиться, что этого чуда нет в списке Чудес Света?

Исидор улыбнулся; — Конечно, мы, александрийцы, очень гордимся Фаросом. Но для начала я могу сказать тебе, что он не такой высокий, как Великая пирамида. Конечно, пирамиды и Мавзолей, если уж на то пошло, представляют собой практически монолитные сооружения, сложенные из камней, уложенных друг на друга, с очень небольшим внутренним пространством. При наличии достаточно большого основания и достаточного количества камней можно возвести такое сооружение любой высоты, и оно останется стабильным и непоколебимым, как гора. Но такого рода сооружения по определению является памятниками, а не зданиями, которыми люди могут пользоваться, с коридорами, комнатами, лестничными клетками и окнами. И Фарос - это именно такое здание. У него внутри есть сотни помещений на самых разных уровнях: склады для топлива, мастерские для ремонта и технического обслуживания, постоянно необходимых сложным механизмам маяка, столовые для прислуги и рабочих, а также казармы и оружейные помещения для солдат, составляющих гарнизон Фароса.  Фарос существует не только для того, чтобы на него смотрели и восхищались.  Он еще и охранный форпост Александрии.

Когда мы подплыли ближе, я увидел прислугу и рабочих, о которых говорил Исидор, целенаправленно двигавшихся по острову, поднимаясь по длинному пандусу, ведущему ко входу на маяк, и солдат, стоящих на парапетах башни. Солдаты были в экзотических доспехах, в которых смешались традиции Греции и Египта. Рабочие носили своего рода специальную одежду, состоящую из облегающей зеленой шапочки и темно-зеленой туники.

Я пытался подробно изучить детали Фароса. Здание было построено из огромных блоков белого камня с украшениями из красного гранита; колонны из этого розового камня обрамляли массивный вход. Башня поднималась в три отдельных этапа. Самая низкая и самая большая была квадратной формы; четыре стены плавно сужались внутрь по мере подъема и заканчивались искусно украшенным парапетом, на каждом углу которого стояли гигантские статуи Тритонов, каждый из которых держал трезубец в одной руке и дул в раковину в другой. Средняя часть была восьмиугольной и не такой высокой, как первая. Последняя башня была цилиндрической и самой короткой из трех. Ее венчал маяк, который, по-видимому, располагался внутри сооружения с колоннадой, мало чем отличающегося от круглого храма. На крыше Фароса стояла позолоченная статуя, такая далекая, что я не был уверен, какого бога она представляла.

Антипатр заметил, что я прищурился. — Это статуя Зевса Спаситель, поскольку его почитают моряки во многих храмах на всех берегах. В одной руке он держит молнию, символ своей абсолютной власти над сушей и морем; нет ничего такого, чего моряк боится больше, чем грозы. В другой руке он держит рог изобилия, символ его благодеяний и плодов торговли; все, кто перевозит грузы через море, ищут благословения Зевса Спасителя.

Я снова прищурился и едва смог разглядеть скульптурное изображение, описанное Антипатром. — Но как вы смогли разглядеть все эти детали? — спросил я, потому что знал, что зрение Антипатра было хуже моего.