Семь дней

- О, как же весело было с тобой играть, моя дорогая Элла, - говорит он, и его голос так легко меняется, приобретая знакомый мне южный акцент. Он ухмыляется, приближаясь ко мне. - Я знал, что ты особенная, но не мог даже предположить, что ты дойдешь до этого момента - до седьмого дня... - британский акцент, который я ненавижу, вернулся к нему, и я предпочитаю слышать именно его. Этот голос принадлежит врагу, а не парню, которого я когда-то любила. Он качает головой. - Я удивлен.

Я смотрю на Тобиаса и не могу сдержать боль, которая затягивается вокруг меня, словно веревка. Они знали. Они знали и не говорили мне. Но чего я ожидала? В конце концов, это просто игра. Любая воображаемая преданность - это просто плод фантазии. Они здесь, чтобы победить. И я просто противник, который будет уничтожен в погоне за призом.

Тобиас хватает меня за подбородок, и я пытаюсь вырваться из его рук.

- Прекрати, - приказывает он, и я не могу не подчиниться ему. Он прижимается своими губами и целует меня. - Прости меня. Я понятия не имел, что способен любить, - шепчет он мне так тихо, что я не уверена, что услышала сейчас. Он только что сказал, что любит меня?

Я закрываю глаза, борясь со слезами, которые так и грозятся выступить на моих глазах.

- Ах, разве это не прекрасно? - Сойер усмехается. - Я должен внести ясность, Элла: ты не можешь застрелить меня. Ты должна выбрать между любовником номер один, - он подходит ближе и с ухмылкой проводит рукой по плечу Тобиаса, – хотя будет очень жаль. Это будет такая ужасная потеря. Или, любовником номер два, - теперь он указывает на Престона. - И, конечно же, - он медленно двигается по комнате, - вариант номер три... - он опускает руку на голову Лили, и она хныкает. - Невинная девушка, такая молодая и способная так много предложить этому миру. Так сильно похожая на ту тебя - всего семь коротких дней назад. О, как ты низко пала, ангелочек, - он идет к двери и достает пистолет из пиджака, кладя его на стол у двери. - Если ты решишь не стрелять ни в кого, то я застрелю всех троих, - и затем он закрывает дверь за собой.

Мое сердцебиение заглушает все мысли в голове, пока я иду к двери и поднимаю пистолет. Они создали это чудовище - меня. Этот зверь из тени - та, кем я когда-то была. Они лишили меня морали. Правильного и неправильного, так не будет ли справедливо убить их? Но почему меня волнует справедливость? Жизнь несправедлива. Она коротка и мимолетна, и они занимаются подобным ради прилива адреналина каждую секунду каждого дня.

Я люблю Тобиаса. У меня есть чувства к Престону, но эта девушка... Я смотрю на Лили. Она не заслуживает того, чтобы быть здесь, она не заслуживает ничего из этого. В глубине души я осознаю, что Престон и Тобиас заслуживают пули гораздо больше, чем она. Но она подписала контракт... Я достаю свернутый лист бумаги, упавший на пол. Я разворачиваю его, ожидая увидеть точную копию подписанного мною контракта. Но нет. Это другое соглашение. Одна ночь в обмен на полмиллиона долларов. Без каких-либо деталей. Никаких упоминаний о том, что именно эта ночь будет включать в себя, только то, что это игра. В документе также четко указано, что в случае, если Лили не сможет получить средства самостоятельно, они будут переданы некому Харви Дэвису.

Медленно я перевожу на нее взгляд.

- Кто такой Харви?

Слезы текут по ее щекам.

- Мой брат. Он болен.

Я закрываю глаза, позволяя тяжелому вздоху вырваться из моих губ. У нее есть человек, который полагается на нее. Рациональная часть меня – та часть, которая помнит, что Лили - обычная девушка, - против мысли об ее убийстве. Она невинна. Я могла бы быть ею, а она могла бы быть мной. Застрелила бы она меня в этой ситуации? Убить невинную девушку или монстров, игра которых подтолкнула меня к этому? Выбор должен быть предельно ясным.

- Пожалуйста, не заставляйте меня делать этого, - умоляю я, все еще глядя на нее.

Тобиас вздыхает.

- У тебя нет выбора.

- Ты зашла так далеко, - говорит Престон.

- Тобиас... - я поворачиваюсь к нему лицом.

- Ты уже проходила через это, ягненок. Мольбы не помогут.

Я смотрю в его зеленые глаза, его губы сжаты в жесткую линию.

- Я хочу выйти из игры, - говорю я.

- Слишком поздно.

- Это не так. Я ухожу. Ты выиграл. Я не хочу твоих денег.

- Ты зашла слишком далеко, - говорит Престон. - Есть только один выход.

- Вы убьете меня? - кричу я.

- Третий. Ему очень нравятся подобные игры, - объясняет Тобиас. – Теперь либо один из нас, либо все мы, ягненок. Спаси двоих или убей всех нас.

Я оглядываюсь на плачущую девушку. В моей груди нарастает гнев, и я сжимаю холодный металл пистолета в руках, подходя к Тобиасу. Я подавляю рыдания, приставляя ствол пистолета к его виску. Хитрая ухмылка появляется на его губах.

- Значит, я - избранный, мой ягненок? - он смеется. - Убит единственной женщиной, которая когда-либо пробилась сквозь его почерневшее сердце. Ох, какая ирония.

Он любит меня ...

- Ты лжешь, - говорю я сквозь зубы.

- Я мог бы солгать тебе о многом, но только не об этом.