Семь дней

– Нет, ничего… Почему вы спрашиваете? – внезапно встревожилась Марна.

– Понимаете, нам важно ничего не упустить, ни одной мелочи.

– Эган славный. Нам он очень нравился.

– Ханнеке рассказывала о работе?

– Работа была ее жизнью. Иногда она ни о чем другом и не говорила.

– Она что-нибудь рассказывала о крупной сделке, в подготовке которой она принимала участие?

– Да. Правда, я не все понимала. Но Ханнеке уверяла, что работа ей очень нравится. У нее есть возможность знакомиться с очень интересными людьми. Она сказала, что ей хочется специализироваться в этой области. И что она хочет… Жаль, что я не слушала ее внимательнее… Все было очень сложным, она старалась объяснить, но я все равно не понимала… Она считала, что у сделок по программе… в общем, у сделок с чернокожими большое будущее. Она очень переживала из-за предложения, которое собиралась сделать своему руководству. Она говорила, что непременно доведет сделку до подписания, а потом, наверное, начнет работать самостоятельно, откроет собственное дело. Это я хорошо запомнила, потому что посоветовала ей не откусывать кусок, который она не в состоянии проглотить. Ведь у нее такая хорошая работа. Ханнеке ответила, что вначале обязательно посоветуется со своим начальством.

– Вы не знаете, с каким предложением она собиралась пойти к руководству?

– Подробностей я не помню. По-моему, она собиралась… Не знаю. Она сказала: «Мама, речь идет об астрономических суммах, которые позволят нам преуспевать».

– Вы не в курсе, о каких очень интересных людях она говорила?

– Она только и обмолвилась, что знакомится с очень интересными людьми. Я запомнила ее слова, потому что Ханнеке не часто так хвалила кого-то. Гораздо чаще критиковала. Потому что сама была очень умной, и ей нелегко было мириться с дураками…

Гриссел ждал, что мать Ханнеке Слут скажет что-то еще, но та молчала.

– Скажите, мадам, ваша дочь была очень набожной?

Марна немного помолчала, а потом спросила:

– Это из-за религиозного экстремиста?

– Да.

– Нет, Ханнеке совсем не была набожной.

– Значит, она не принадлежала ни к одной церкви?

Марна Слут понизила голос:

– Нет. Ее отец раньше частенько обвинял в своих профессиональных и личных неудачах высшие силы. Ханнеке терпеть не могла этой его привычки. У нее был девиз: ты сама отвечаешь за свою судьбу.

27

Грисселу требовалось некоторое время, чтобы все усвоить. Уж так у него были устроены мозги. Анна часто говорила, что его голова похожа на стиральную машину: он запихивал в нее грязное белье, включал стирку, а когда наступало нужное время, в дело вступало его знаменитое чутье. Он открывал дверцу и доставал свежую, чистую версию.

Ханнеке Слут собиралась обратиться к начальству с каким-то предложением. Она хотела начать собственное дело, работать самостоятельно. Потому что речь шла о крупных суммах денег, «которые позволят им преуспевать». А что за «интересные люди»? Кого она имела в виду? Политиков? Коммунистов? Что-то другое? Ну и сделка – он в ней нич… ничего не смыслит. Самое лучшее – передать все Скелету.

Дверь распахнулась, и к нему в кабинет заглянул взволнованный Купидон:

– Бондарь никак не может быть убийцей! Полный тупик! Только что звонила стюардесса. Эган-Веган 18-го болтал с ней весь рейс, а потом назначил ей свидание. Они собирались вместе поужинать в Кейптауне 20-го, но он все отменил: позвонил ей и сказал, что только что потерял близкого человека.

Гриссела удивило, что Купидон почти не расстроен. Все объяснили следующие слова:

– Слышал бы ты, старина, как говорят эти француженки! Ах, какой у них акцент – чувственность в каждом слове. А губки как будто напрашиваются на французский поцелуй. Даниэлла Фурнье… – Он постарался произнести имя с французским акцентом, как будто ничего красивее в жизни не слышал.

– Спасибо, Вон, – улыбнулся Гриссел.

– И все-таки наш Эган еще может оказаться снайпером. Ничего, капитан Купидон во всем разберется. Вуаля! – Купидон развернулся и чуть не врезался в Мбали, которая торопилась к Грисселу с документом в руке. Он поспешил объяснить: – Мбали, «вуаля» – это по-французски, а не ругательство.

– Займись лучше делом, – посоветовала ему Мбали и закрыла за собой дверь кабинета Гриссела. Она села и передала ему документ. – Его новое послание в газеты…

Он прочел:

«762a89z012@anonimail.com

От: 28 февраля, понедельник, 13.30

Кому: jannie.erlank@dieburger.com

Кас.: Притч., 21: 15

Полицейские обзывают меня экстремистом.

Разве я экстремист?

Притч., 17: 23: «Нечестивый берет подарок из пазухи, чтобы извратить пути правосудия».

Притч., 21: 15: «Соблюдение правосудия – радость для праведника и страх для делающих зло».