Семь дней

– Конкуренция в этой области просто зашкаливает, – продолжал Генри ван Эден. – Руководители всех крупных юридических фирм в стране охотно отдали бы руку и ногу на отсечение, лишь бы принять участие в программе РЭВЧ. А уж если вас допустили в «ближний круг», вы делаете все возможное, чтобы там и остаться. Стоило Ханнеке сказать хоть слово против, ее бы тут же выкинули из «Силберстейн Ламарк»… Не сомневаюсь, такого результата Ханнеке хотела бы меньше всего. Возникает второй вопрос: проверка была завершена больше года назад. Почему она решила дать ход делу только в январе?

– Не знаю, – ответил Бошиго.

– Мистер ван Эден… – начал Гриссел.

– Прошу, называйте меня просто Генри.

– Вот вы сказали: вы не сомневаетесь, что такого результата Ханнеке хотела бы меньше всего.

– Да.

– Почему?

Ван Эден повернул кисти рук ладонями вверх, как будто собирался открыть им тайну. Потом выпрямился и задумался, словно не знал, с чего начать.

– Я связан с программой РЭВЧ почти пятнадцать лет. Успел познакомиться со многими влиятельными людьми: бизнесменами, политиками – как действующими, так и бывшими – банкирами, аудиторами, юристами. Всяких повидал. Честных, жадных, любителей рискнуть, профессионалов и глупцов, лентяев и усердных работников. Ханнеке относилась к первому типу. Она была единственной в своем роде… Трудилась упорно, во всем стремилась докопаться до сути. Ей не просто хотелось как можно лучше защищать интересы Торгового банка. Она хотела понять всю кухню, выяснить все до мелочей. В январе прошлого года она попросила меня поделиться с ней кое-какими знаниями… Когда мы с ней встретились, она целых четыре часа забрасывала меня вопросами. По существу. Она еще два раза обращалась ко мне с подобными просьбами, в апреле и сентябре… Хотя по времени наши последующие встречи были короче, ее интерес не иссякал… Я даже в шутку спросил ее, не хочет ли она занять мое место. – При воспоминании об этом в его улыбке мелькнула тень нежности. – А потом она спросила, какова, по моему мнению, самая большая брешь в ее арсенале. Что может помешать ей занять мое место. Вот так, ни больше ни меньше! И я ответил: умение налаживать и поддерживать связи с нужными людьми.

– А она?

– Она записала мои слова. И, наверное, приняла их к сведению. К чему я вам это рассказываю? А.Т. Масондо, несмотря на свое прошлое, – человек безусловно влиятельный. Он принадлежит к числу тех самых «нужных людей». Ханнеке это знала. Она бы не стала рубить сук, на котором сидела.

Ближе к концу встречи Гриссел тоже кое о чем спросил ван Эдена, хотя и сомневался в том, что из этого выйдет какой-нибудь толк. Не испугался ли ван Эден, что Ханнеке действительно займет его место, составит ему конкуренцию?

Ван Эден лукаво улыбнулся и ответил:

– Капитан, возможно, эта сделка по программе РЭВЧ – последняя для меня. Сейчас меня очень занимает Китай; многие китайцы стремятся инвестировать в нашу экономику. У нас настоящая целина, готовая к вспашке. Вот на чем я намерен сосредоточить свои интересы в будущем.

– Ханнеке Слут хорошо знала Масондо?

– Вряд ли. Может быть, они познакомились на каком-нибудь совещании или на коктейле.

– Может быть, они вели переписку по электронной почте? Или разговаривали по телефону?

– Очень сомневаюсь, – ответил ван Эден. – Ей просто не было нужды общаться с ним.

– Участвуют ли в сделке другие коммунисты? – поинтересовался Гриссел.

– Из всех членом компартии был только Масондо. Остальные вроде не разделяли его политических взглядов.

Они поблагодарили ван Эдена и ушли.

На работу возвращались молча. Включив телефон, Гриссел увидел на автоответчике два сообщения. Первое было от Купидона. На винной ферме «Добрая надежда» зарегистрированы два охотничьих ружья. Они время от времени охотятся, особенно в Лимпопо. Кроме этого – ничего. Скорее всего, Эган-Веган все же не их снайпер.

Вторым звонил Клуте, завотделом общественных связей ЮАПС.

«Бенни, пожалуйста, перезвони мне!»

Гриссел перезвонил.

– Бенни, журналисты уже прозвали стрелка Соломоном, – виновато сообщил Клуте, как заботливый папаша, который пытается оправдать поведение своего избалованного отпрыска.

– Из-за того, что он все время цитирует Библию?

– Да. Из-за Библии. Бенни, он им импонирует. Им нравятся его цитаты из Священного Писания и еще его познания в латыни. Представители СМИ требуют разъяснений у нашего начальства и кабинета министров. Мол, не служит ли происходящее лишним свидетельством того, что ЮАПС не справляется со своими обязанностями… Естественно, они уцепились за его слова, что мы якобы знаем, кто убийца.

– Но ведь мы не знаем, – устало заметил Гриссел.

– Бенни, а мы на сто процентов уверены в этом? Бог знает, в каких еще грехах нас обвинят…

– Джон, мы в самом деле не знаем.

– Ясно. Есть у тебя новости – такие, которые я мог бы обсудить с Верблюдом?

– Нет, ничего.

Гриссел услышал, как Клуте медленно выдохнул дым.

– Ладно, – сказал всегда сдержанный завотделом общественных связей. – Я еще перезвоню.

Гриссел убрал телефон, откинулся на спинку сиденья и произнес:

– Господи!

– Извини, Бенни, – сказал Бошиго. – Я старался.