Семь дней

Африка достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул его, перечитал записи, глубоко вздохнул и серьезно заговорил, как будто давал показания в суде:

– Утром в четверг, 23 сентября прошлого года, мне позвонил знакомый из Межведомственного комитета. Он…

– Из Комитета по делам полиции?

– Да. Тот человек попросил меня посодействовать некоему мистеру Котко…

– Кто вам звонил, генерал?

– Извините, Мусад, я не могу вам этого сказать.

Мани застыл на месте – по-прежнему без всякого выражения.

– Так вот, мой знакомый из Межведомственного комитета попросил меня оказать помощь Котко, которого я в то время совершенно не знал. Вскоре после разговора со знакомым мне позвонил сам Котко. В тот же день при гласил меня на обед. Я поехал. Котко хвастал своими знакомствами с членами правительства, которых он узнал еще в годы борьбы с апартеидом. Кроме того, он сообщил, что он бизнесмен, сейчас живет в Йоханнесбурге и инвестирует в нашу экономику. Потом он перешел к делу. Попросил меня помочь двоим его друзьям. Их звали… – Африка сверился с листком, лежащим перед ним, – Федор Вазов и Лев Григорьев. Накануне, 22 сентября, их арестовали сотрудники участка «Тейбл-Вью» после драки в ночном клубе. Во время нашей встречи с Котко его друзья еще находились под стражей. По словам Котко, в ночном клубе произошло недоразумение из-за того, что все стороны слишком много выпили. Он сказал, что и он сам, и знакомый из комитета будут мне очень признательны, если я решу их проблему. После обеда я позвонил в участок. Начальник подтвердил, что речь идет о пьяной драке и что задержанных, скорее всего, придется отпустить. Я попросил его освободить их немедленно и закрыть дело, что и было исполнено.

– И все, генерал? – спросил Ньяти с явным облегчением в голосе.

Африка медленно покачал головой:

– Нет, Зола, не все. – Он снова посмотрел в свои записи. – 29 сентября прошлого года я снимал деньги в банкомате на Лонг-стрит и увидел, что баланс на моем счете значительно больше, чем я ожидал. Я попросил у сотрудников банка распечатку, и оказалось, что 27-го на мой счет поступило двадцать пять тысяч рандов. Я поинтересовался, откуда пришли деньги. Консультант из банка ответил, что деньги поступили со счета некоего фонда под названием «Исандо-Дружба». Я сказал, что, должно быть, произошла ошибка, и попросил сотрудников банка дать мне информацию по тресту. Но мне так и не удалось ни чего выяснить.

Африка медленно сложил бумагу.

– Я позвонил Котко, потому что подозревал, что за переводом стоит именно он. Он подтвердил мои догадки, сказав, что лишь выразил мне свою благодарность за помощь. Я объяснил, что не могу взять у него деньги, и попросил его либо отозвать перевод, либо дать мне контактные данные доверительного треста, чтобы я сам вернул ему деньги. Котко в ответ только рассмеялся и сказал, что не знает, возможно ли это, но он постарается все выяснить. Больше он мне не звонил.

В кабинете наступила тишина. Снаружи, на окне, ворковали голуби, рассевшиеся на карнизе.

Ньяти тяжело вздохнул и спросил:

– Генерал, знаете, что такое «исандо»?

– Нет, Зола.

– На языке коса «исандо» означает «молот». И на зулусском тоже.

– Понятно.

– Значит, вы не предполагали, что именно Котко – тот самый «коммунист», которого имеет в виду стрелок?

– Нет. Понятия не имел.

– Вынужден задать вам еще один вопрос. Когда вы поручили нам повторно расследовать убийство Слут и показали письма от снайпера, почему вы попросили, чтобы дело вели конкретно Бенни и Мбали?

– Потому что я знаю, что они блестящие профессионалы.

– А не потому, что вы рекомендовали нам Бенни в декабре? И думали, что он – ваш должник?

– Слушай, Зола, я понимаю, ты обязан во всем сомневаться, но уверяю тебя, это не так.

– Кроме того, только вам известно, что случилось с Мбали в Амстердаме. Вы записали ее на тренировочные курсы в Голландии, когда она еще служила в Бельвиле. О происшествии голландцы написали только вам.

Африка вскинул руки вверх:

– Да, я прекрасно понимаю, в каком положении очутился! И тем не менее, уверяю вас, все не так! – Впервые за все время он взглянул на Гриссела: – Бенни, ты меня знаешь… Мусад, мы с тобой давно уже работаем вместе. Вам известно, что я не способен на такую низость!

Мани скрестил на груди свои большие руки:

– Генерал, откуда у белого консерватора-африканера сведения о вашем знакомстве с Котко?

– Я с ним практически незнаком.

– И все-таки откуда ему стало известно?

– Во всяком случае, я этого не знаю. То есть… мы с Котко обедали в ресторане «Балдуччи». В зале за соседним столиком мог сидеть кто угодно. Кроме того, информация могла просочиться и от начальника участка «Тейбл-Вью».

Мани задумчиво кивнул:

– Котко обращался к вам после того, как стрелок начал присылать свои сообщения?

– После того телефонного разговора в сентябре мы с ним больше не общались, – мрачно ответил Африка.

– А вашему знакомому из Межведомственного комитета известно о посланиях стрелка?

– Нет.

– Что будет, если мы арестуем Котко?

Африка посмотрел на голубя, сидящего на карнизе, и покачал головой: