Семь дней

— перестань его так назвать! — одернула Катя подругу,

— девочки… — начала я свои объяснения, но нам снова не дали поговорить,

— Лен? — услышала я мужской голос позади себя.

Я обернулась, за моей спиной стоял Илья.

— потанцуем?

У меня открылся рот от предложения мужчины. Я как рыба молчала, хлопала глазами с открытым ртом.

— Лен? — Илья протянул мне руку, — давай..

Я снова вложила свою ладонь в его и мы отправились на импровизированный танцпол.

Илья развернул меня к себе лицом и положил свою руку мне на талию. Между нашими телами было не большое пространство, но мысленная дистанция все ровно сохранялась.

— значит ты работаешь на Тажикова? — начал он разговор,

— а ты теперь в Монблан, да еще и зам? — оставив его без ответа, задала я ему свой вопрос,

— давно к тебе пристает Просвирин?

— давно ты не можешь отделаться самостоятельно от женщины?

— у тебя ведь нет парня?

— может выпьем?

— я не пью… — первый ответ дал Илья в нашем разговор-вопросе,

— с каких это пор?

— с тех самых! Так есть парень или нет?! — он злился, я это чувствовала по тому, как его рука все сильнее сжимала мою талию.

— кто эта женщина, от которой ты хочешь отделаться?

— ты не ответила! — он прижал меня к себе вплотную,

— отпусти! — грозно прошептала я,

— иначе что? Закричишь?

— зачем я согласилась на все это… — вырвалось у меня так обреченно.

Мы остановились на месте. Музыка медленная тоже закончилась.

— Лен… — Илья ослабил хватку, — к тебе же уже подходил Виталий, после того как я всем за своим столом сообщил, что моя девушка это ты. Я помогу тебе..

— как-нибудь обойдусь! — я отпустила его руку и быстрым шагом пошла к столику, забрала свою сумку, прихватив еще бутылку шампанского, и помчалась на выход.

Забрала пуховик, оделась и вышла на улицу.

Снег, конечно, это красивое искусство природы, но очень проблематичное для автомобилистов.

Все машины на парковке были в снегу и мой транспорт тоже.

«Что такое не везет и как с этим бороться?» подумала и направилась к автомобилю, а потом рассуждала: «ну даже если бы снега и не было, куда бы ты, дуреха, поехала? Пьяная за рулем?».

Дошла до машинки, ноги уже все замёрзли в туфельках на снегу. Села в салон, включила печку и стала, отогреваясь, думать, что делать дальше.

«Вызвать такси. Поехать в офис? Там сменная одежда и можно в кабинете переночевать.»

Сделала глоток шампанского прямо из горлышка бутылки.

«Или позвонить Тёме, спросить как там у него дела? Может мне можно вернутся домой?»

Сделала еще глоток.

«Бам-бам» раздался стук в окно моей двери.

Я повернулась на окно.

Илья стоял и что-то говорил.

— что? — спросила я его,

— …. — что-то не разборчиво слышалось за окном,

— я тебя не слышу! — смотрела я на него и смеялась, защелкнула кнопку блокировки у себя на двери и демонстративно сделала глоток из бутылки. Газики напитка ударили в нос и я начала кашлять. Глаза слезились от кашля. Хотела снова сделать глоток, но вдруг из моих рук бутылку выдернули.

Я не заметила во время кашля, как на пассажирское сидение сел Илья и выхватил бутылку, отправил ее на улицу и закрыл дверь.

— что ты наделал?! — возмущалась я,

— с каких пор ты пьешь за рулем? Нет! С каких пор ты за рулем? И вообще с каких пор ты пьешь так много?!

— как ты там сказал…? С тех самых!! — из меня прям выплескивался яд, я хотела окунуть мужчину в него, чтобы он мучился сейчас также как и я, захлебываясь воспоминаниями, которые нахлынывают как волны с каждым разом, когда я смотрю на него.

Илья замолчал. Мы смотрели друг на друга в громкой тишине.

Кипящий во мне яд сменялся на нежный ручеёк с запахом микса оттенков цитруса с нотками пряностей и древесных переливов, после которого остаётся привкус сладковатой горечи.

Так пах Илья. Тогда и сейчас. Всегда. Вкусная сладкая горечь.

Я самопроизвольно начала кусать свои губы.

— не кусай свои губки… — прошептал Илья, — оставь мне… — он запустил свои руки мне в волосы и придвинул к себе мое лицо, накрыл мои губы своими и поцеловал, проталкиваясь своим языком мне в рот. А я пустила. Быстро сдалась. Скучала по этим поцелуям. По его поцелуям: страстным, нежным и больным одновременно.

Напор уменьшался и Илья стал покусывать и оттягивать мою нижнюю губу. Так было всегда, когда мы занимались любовью: кусали друг друга, а потом зализывали раны.

— малышка… — шепот еле слышный, еле уловимый.

Внизу живота завязался узел, в груди все хотело вырваться наружу.

Я застонала прямо в губы мужчине.

Илья с новой силой овладел моими губами, перемещая свои ладони ниже по шее к груди. Сжать мою грудь мужчине ничего не мешало, ведь пуховик я не застегнула. Соски моментально встали и образовали выпуклые, выросшие под платьем, маленькие холмики, которыми игрался Илья. Он сжимал и ласкал мою грудь сквозь ткань платья, затем опускался ниже до живота и поднимался вновь вверх до шеи, лаская. Как только его ладонь оказалась у меня на горле, меня как будто ударил электрошокер. Я оттолкнула мужчину от себя очень резко, от чего он опрокинулся на дверь, не ожидая такого поворота событий, и ударился затылком об стекло.

— не трогай! — крикнула я и отвернулась от него.