Семь дней до Мегиддо

— И в зале уже стоят полицейские, составляют протокол, ему приходится драться с ними… — я подавил рвотный позыв. — Значит, ему не обязательно было забрать твоё мороженое. Ему было важно, чтобы ты его не получила.

Милана торжественно подняла палец.

— Вот! Может ему хотелось мороженого. А может у него непереносимость лактозы, и он всю вазочку выкинет в канаву. Главным для него было, чтобы я мороженое не съела! Думаю, его нанял злобный карлик, огорчённый тем, что я его бросила.

Я сидел, ковыряя растаявший шарик, пахнущий молоком и мятой. Зелёный листик прилип к ложке, я облизнул её, разжевал мяту, оставляя во рту вкус жевательной резинки.

Монстру было плевать на куколок и жниц, стражей и монахов.

И Гнездо ему было не важно.

Он шёл убивать мать, потому что… потому что та что-то должна была сделать? Получить? Этого ещё не было, но монстр, своей ли волей или чужой командой, должен был это предотвратить.

Монстр шёл убивать мать Гнезда, а Изменённые бросались навстречу, защищая её. Голос Гнезда звал их, но по какой-то причине не мог дать им достаточно силы для победы. Они были сильнее и быстрее любого человека, но монстр был ещё сильнее и быстрее. И он убивал, без всякой злобы, «ничего личного», убивал могучих стражей и быстрых жниц, убивал несчастных куколок, которые мало чем отличались от человеческих детей… Может быть, мать успела укрыться в «защищённой зоне»? И вышла, когда монстр принялся убивать последних из её Гнезда, так же как вышла Дарина?

Монстр убил мать — и ушёл.

Но вышла промашка. Уцелела жница, способная стать хранителем. Уцелела куколка, способная стать матерью.

И осталась возможность, что они получат или сделают то, что монстр должен был предотвратить.

Он пришёл снова, но теперь у Гнезда был призванный. У Гнезда был я — и, почему-то, мог получить достаточно силы для боя.

Что дальше?

Опасность исчезла?

Нет. Если монстр действовал не по своей воле, а я был уверен, что он лишь инструмент в чужих руках, то ничего не кончилось. Сломавшийся инструмент меняют. Опасность на время ослабла, ведь пока у Гнезда нет ни матери, ни хранителя. Но раз уж ставки так высоки, то Гнездо зачистят снова. Начисто. Подготовятся лучше и зачистят.

Дарина, глупышка, прогнала меня, поскольку так велели Инсеки. Она не понимает, что ничего ещё не кончилось.

— Максим…

Я поднял глаза на Милану.

— Зря я завела этот разговор, — сказала она.

Я промолчал.

— Помнишь, сказала, что мне с парнями не везёт, и это должно тебя настораживать?

— Ты умная, — сказал я.

— Лучше бы была дурой, — произнесла она с горечью.

— Милана, да всё нормально, — с жаром сказал я. — Просто вспомнил всё… неприятно это было.

— Точно?

Ей очень хотелось поверить.

— Конечно. Я как-то в новом свете всё это увидел. Жуть полная.

Милана смотрела на меня, кусая губы. Потом сказала:

— Ты меня напугал. Правда. Я решила… — она махнула рукой и замолчала.

— А это что за мороженое? — спросил я, указывая на последний шарик.

Она попробовала.

— Не пойму. Дать кусочек?

— Спрашиваешь! — сказал я.

Мороженое было зелёное, в детстве я часто ел такое в Италии. Ну что поделать, рос в обеспеченной семьей…

— Да это же фисташки, — сказал я. — Классика.

— Точно. Фисташки! Гляди, тут даже кусочки орехов есть…

Я заказал кофе — Милана любила его не меньше, чем я. К кофе нам принесли маленькую порцию «комплимента от шефа».

Комплимент был крошечным фиолетовым шариком мороженого.

Милана сказала, что у неё больше нет ни сил, ни свободного места в желудке.

Я съел мороженое. Кисло-сладкий вкус черники и запах лаванды… мне понравилось.

На самом деле Милана была замечательная. А бывший её — полный придурок, раз ухитрился с ней поссориться и вот уже три дня как не пытался помириться. Она была красивая, умная и весёлая. Очень лёгкая в общении. Совершенно откровенная, словно считает нечестным скрывать свои мысли.

Вот только её глаза не мерцают сиреневым…

А ещё я знал, что у неё всё будет хорошо. Непременно, потому что таких девчонок мало.

У Дарины — нет.

Почему мы, люди, такие странные? Представляю, с каким удивлением смотрят на нас с небес Инсеки…

Глава вторая

За восемь лет после Перемены появилось множество «специалистов» по Инсекам, Продавцам и Изменённым. Были целые институты, были кафедры, были научные центры. Наверняка существовали и такие учреждения, про которые обычным людям слышать не полагается.