Семь дней из жизни господина Н (СИ)

- Фу ты, ну ты, - отмахнулся Шмелев, но на Бурмина окрик подействовал благотворно, и он враз отквитал два шара. Стало 7:7 и право удара осталось у него же. А в углу как раз притулился шар, об который можно было сыграть "свояк", правда далекий и тонкий. Все притихли в ожидании, только хорохорящийся Шмелев попытался давить на психику соперника перед ударом, но на него столь дружно зашикали, что он утих и забормотал себе под нос. Бурмин стал целиться.

- Тоньше комариного члена, Вадя, - подсказал кто-то в тишине.

- Знаю, знаю, - досадливо ответствовал Вадим Николаевич и легонько толкнул шар. Тот спокойно пересек стол и тюкнулся в борт впритирку с "чужим" шаром, но без характерного для касания звука или колыхания.

- Задел, - вдруг, вопреки очевидному, безапелляционно заявил Бурмин.

- Да ты что, - загалдели свидетели. - Мимо!

- А я говорю, задел! - лез в бутылку Вадя. - Сам видел.

- Вот она и прорезалась, твоя жидовская сущность! - взревел над всеми полный праведного гнева голос Шмелева. - Вот где ты прокололся-то, жильда пархатая!

(Бурмин по матери был евреем, хотя еврейства чуждался).

- Заглохни, Валера, - властно вмешался господин Н. - А ты, Вадим, кончай с обществом пререкаться. Выйдет тебе же дороже. Выставь шар.

Осыпая проклятьями всех собравшихся здесь слепых и глухих, а особенно черносотенца Шмелева, Бурмин выставил-таки шар из своего лотка к короткому борту стола. Все еще взбудораженный Шмелев пробил по нему через все поле, но киксанул и его биток, вращаясь, мирно пристроился рядом с только что выставленным шаром.

- Задел, - неуверенно сказал Валерий Николаевич. Возникла мгновенная пауза, и затем гомерический хохот потряс стены вестибюля. Смеялись от души, хватаясь за грудь и за живот, только что не катаясь по полу - и вместе со всеми смеялись, хоть не так заразительно, Бурмин со Шмелевым.

Наконец отсмеялись, выставили еще один шар. При счете 6:6 конца такой игре, казалось, не предвиделось. Развязка наступила неожиданно. Шмелев ударил от борта по, казалось, бесперспективному шару, стоявшему в центре стола. В результате резкого столкновения "чужой" полетел прямиком в угловую лузу, а "свой" нехотя покатился перпендикулярно линии удара, добрался до средней лузы, приостановился на входе (Бурмин, не дыша, гипнотизировал шар взглядом) и, вдруг качнувшись, упал в сетку.

- Ну и "дура-ак", - глухим голосом произнес Бурмин.

- Какой "дурак", классические "штаны"! - крикнул Шмелев и, повернувшись к сопернику, взревел: - Вот так гундосых шворят!!

И сопроводил рев непристойным жестом.

Все заговорили и стали строить новую пирамиду. Бывшие же соперники пошли вместе к лестнице, продолжая пререкаться:

- На подставках любой дурак выиграет...

- Что ж ты их ставил...

- В другой раз хрен ты у меня выиграешь...

- ... в любое время суток...

Настала очередь играть господина Н. и Васи Матвиенко - относительно молодого сотрудника лаборатории региональной геофизики. К бильярду Вася пристрастился недавно и играл пока с огрехами, но быстро прогрессировал - как считал Н., за счет большой амбициозности, желая доказать, что он кругом хорош. В Н. Вася уважал большого игрока (наряду с некоторыми другими), однако в этом году господин Н. редко спускался в вестибюль поиграть, да и в начавшемся осеннем турнире стартовал неважно, оказавшись в хвосте десятки и даже ниже Васи. Он вообще хотел отказаться от участия, но Старицкий твердо пресек это намерение, заявив, что прошлогодний вице-чемпион обязан отстаивать свой титул - тем более что чемпион, молодой еще человек, в погоне за длинным рублем перевелся на Север, в геологоразведочную экспедицию. Что же касается Васи, то неожиданно высокое текущее место в турнире его загипнотизировало, и он всерьез поверил в скачок своего мастерства, что стало проявляться в форме назойливых подсказок другим игрокам.

Поэтому сегодняшняя игра многое решала: Н. предстояло сбить спесь с временщика, а Вася мог кардинально укрепить свои позиции как в турнире, так и в бильярдном клане НИИ. Следует, однако, повториться, что Н. в этом сезоне явно выбился из формы, да и пик этой самой формы у него давно прошел, лет двадцать назад. В тридцать лет он мог начать партию и забить подряд восемь шаров, не дав сопернику даже вступить в игру. В те времена бить подставки считалось в их кругу зазорным, а к подставкам они относили не только стоящий в лузе, но и любой стандартно забиваемый шар. Сейчас же бывшие удальцы постарели, потеряли остроту зрения, твердость руки и то непередаваемое словами чутье, которое позволяло подобрать единственную комбинацию прицела, силы удара, наката, оттяжки или вращения, в результате которой шар входил в лузу - причем за мгновенье до удара игрок уже чувствовал, что шар зайдет и как зайдет. Однако что было, то прошло - теперь же предстояло хотя бы поддержать реноме в упрощенном варианте игры, исключавшем понятие "подставка".