Семь дней из жизни…

Эрни продолжал созерцать окрестности: залюбовался могучим дубом (подумалось, что зимой, потеряв зеленый наряд, он приобретет облик отчасти устрашающий: растопорщится на фоне заснеженного поля вывихнутыми сучьями, шевеля узловатыми пальцами длинных почерневших ветвей – вот бы посмотреть), представил, как осенью начнут принимать самые разнообразные, меняющиеся с каждым днем оттенки листья кленов и лип (жаль, что он не увидит: осень еще не скоро), поразился количеству и наглости шиповника и с досадой поглядел на бетонную дорожку, ведущую от дороги к крыльцу, разрушившуюся в незапамятные времена и густо заросшую травой. Впрочем, неподдающиеся подсчету цвета безоблачного неба незабудки и редкие лиловые колокольчики все же придавали одичавшей тропинке некое очарование. Не ощущалось недостатка и в ромашках, весело цветущих среди пронырливых сорняков не только на заброшенных много лет назад клумбах у крыльца дома, но и далеко за их пределами. Вышли из-под контроля, так сказать.

Тут многое вышло из-под контроля.

– Магазин здесь есть? – громко спросил Эрни, стараясь, чтобы вопрос прозвучал как можно более равнодушно.

– Не поверишь, – ответил Иван, вернувшись от пикапа, – но даже паб имеется. Чуть дальше, в центре.

Это было важно. Эрни одобрительно кивнул.

Иван подумал немного и добавил:

– И полицейский участок. Мы сейчас как раз туда и поедем.

– В участок? – ахнул Эрни. – Зачем?

– За ключами, – торжественно доложил приятель. – Там родственник мой работает. Главный у них. Честно тебе скажу, что я толком даже не знаю, кем он мне приходится. То ли дядька, то ли брат троюродный… Знаешь, я в этих родственных связях как-то не очень. Но мужик нормальный. Обращайся к нему, если что.

– Что «если что»? – слегка напрягся Эрни. Недосказанность всегда действовала на него угнетающе.

– Ну, не знаю, – невозмутимо ответил Иван. – Мало ли помощь какая понадобится. Да хоть позвонить. Сотовой связи здесь нет. Телефона в доме тоже нет.

– Понятно, – успокоился Эрни. – А далеко полицейский участок?

– Да нет. Здесь все рядом. Просто этот домик – чуток в сторонке. А это – плюс. Как считаешь? – Иван хитро посмотрел на Эрни.

– Думаю, что да, – согласился тот.

– Не сомневайся, – заверил Иван и похлопал приятеля по плечу.

Затем показал рукой в противоположную от дома сторону и сказал:

– Вон там – речка, совсем близко отсюда. Не очень глубокая, но коварная.

– Как называется? – зачем-то спросил Эрни. И это вместо того, чтобы узнать, почему она коварная.

– Речка-то? Не знаю. Сам выяснишь. Но не Рио-Тинто – это точно. Ладно, поехали за ключами. – Иван пошел к автомобилю.

Следом за ним, поникнув, поплелся Эрни: ему не хотелось посещать полицейский участок, даже если поводом для такого визита являлись всего лишь забытые рассеянным приятелем ключи, ко всему прочему, почти ненужные, так как хлипкую дверь запросто можно было вынести несильным ударом плеча – необходимо только желание. Но хозяин – барин, а полноправным хозяином непрезентабельного жилья пока еще оставался Иван.

4

Пикап затормозил у приземистого одноэтажного здания неопределенного, скорее все-таки палевого цвета, с крашенными черной краской решетками на четырех узких арочных окнах на главном фасаде – по два окна с каждой стороны от входа (черные решетки вызвали у Эрни неясную тревогу). Над невысоким, в три ступеньки, крыльцом – прохудившийся навес. Серую металлическую дверь украшала вывеска – белые буквы на синем фоне лаконично извещали: «POLICE». Гладкая поверхность двери предоставляла единственную возможность надежно прикрепить информационный пластиковый прямоугольник, так как расположить его над входом мешал криво висевший фонарь с грязным матовым плафоном, а состояние штукатурки на стенах – по бокам от двери – не позволило бы вынести и малейшего вмешательства дрели или шлямбура (а такие рискованные попытки, судя по всему, все же предпринимались). Обшарпанное здание давно нуждалось в ремонте, как и другие дома в этом забытом богом местечке.