Семь дней Мартина

Когда же закончится этот кошмар?!… Где спасение, как вырваться из обители Ледяной Королевы, королевства Холодного Ужаса?!… холодно… холодно… холодно… спасите меня… кто-нибудь…

Холодно…

Тонкий лучик солнечного света… неописуемо приятное тепло, расползающееся по всему телу… снопы искр, разрывающие картины ледяной мглы… тепло… с криками убегающие и гибнущие в ярком свете монстры… ласковые волны теплого моря… приятный ветерок… крики чаек… непонятное ровное пиканье…пиканье… пиканье…

— Отключите эту пиликалку, кто-нибудь! — прямо под ухом прозвучал голос недовольной куклы Юльки. — Сил больше нет слушать это монотонное гудение, засыпаю прямо.

«Ну и хрень мне приснилась…» — пронеслось в голове Мартина. Его передернуло, но пришедшее на миг чувство холода сменилось обволакивающим умиротворением и приятным июльским теплом. Ненадолго, потому что Юлька вдребезги разбила чувство умиротворения возмущенной тирадой.

— Вам надо что-нибудь веселое включить, а не эту «пип-пип-пип». Вы же его разбудить, а не еще глубже усыпить намереваетесь. Или я не так поняла вашу задумку? — возмущалась кукла, и Мартин нашел в ее появлении весьма немаловажный плюс: он проснулся.

— Всё так, — раздался другой, знакомый голос. Но кто это был, Мартин не мог припомнить — голос не врезался в память так же хорошо, как запомнилась вредная кукла Юлька. — Полежит в долгом сне и очнется, когда достигнет подобающего ему возраста в двадцать лет.

— Двенадцать лет прохлаждаться в постели?! – возмутилась Юлька. — Вы маньяк, Ор Лисс, а Мартин — не Илья Муромец! Пожалейте его, кому еще выпадет шанс заново пережить детство и повторно пройти восемь классов царской школы? Разве не романтично снова получить первые двойки, совершать первые проказы, снова в наказание вставать коленями на горох…

— Чего-чего? — изумился ученый. Мартин мысленно присоединился к вопросу: ничего подобного с ним не происходило, и ни на какой горох его коленями не ставили. Во всяком случае, учителя царевича не использовали подобные методы. — Это еще зачем?

— А это, как вы говорите, репрессивные методы по отношению к ученикам со стороны ретивых вдалбливателей разумного доброго и вечного, — выдала Юлька. Мартин не понял некоторых слов, хотя общая картина представилась четко. — Основная задача данного наказания состоит в том, что через несколько лет обучения колени становятся настолько твердыми, что ученики с одного удара раскалывают сушеные горошины на кусочки. Вдалбливатели к тому времени становятся беззубыми, и расколотый горох идет им в кашу, иногда (если повару в детстве не доставалось от подобных вдалбливателей) даже мытый.

— Буп, — невнятно отозвался ученый.

«Что за бред она несет? — думал Мартин. — Уже над пришельцами вовсю издевается! С ума сойти! Как они ее терпят?»

Он открыл глаза, но вместо Юльки и Ор Лисса увидел размытые пятна на приятном золотисто-солнечном фоне. Он поморгал, возвращая глазам резкость, но почувствовал лишь, что глаза увлажнились, и по щекам потекли одинокие слезинки.

Ученый заметил это и успокаивающе положил ладонь на руку Мартина.

— С пробуждением, — сказал он. — Мартин, не моргай, ты долго был заморожен, и глаза восстановятся чуть позже. Полежи еще час с закрытыми глазами, и все будет так, как надо.

Мартин послушно закрыл глаза.

— Значит, вы нашли воду, — хотел сказать он, но вместо этого изо рта вырвался бессвязный звук.

— Говорить ты тоже еще не можешь, но и это быстро пройдет, — добавил Ор Лисс. — А когда ты полностью восстановишься, я отвечу на все твои вопросы.

— А на мои ответите? — влезла в разговор Юлька. — Ведь я столько раз замораживалась-размораживалась!

— Когда успела?

— А пока ходила к Ивану и Анюте через морозильники! Ты забыл, что ли?

— Не помню, давно было.

— У, старый склерозник… — пробормотала Юлька.

— Чего сказала? — повысил голос ученый.

— Совсем оглох на старости лет…

— Я все слышу!

— Двадцать пять… — прошептала кукла. — Повтори!

— Я проходил медкомиссию у профессионалов, — заметил Ор Лисс.

— Знаю я, как ты проходил, — обличающее воскликнула Юлька. — Ты не ее, а мимо нее проходил, хитрый пришелец. Прошагал мимо кабинетов с независимым видом, вот и вся твоя медкомиссия.

— Юлька, ты пришла мне на нервы действовать или с Мартином поговорить? Время уходит, не забудь.

Послышался звук приближающихся шагов, и до руки Мартина дотронулась прохладная рука куклы. Но в этот раз она не была тряпичной.

— Тебе здесь понравится, Мартин, — сказала Юлька. Мартин вздрогнул. Почему-то именно эти слова вызвали в нем чувство тревоги и уверенности в том, что вновь случилась неприятность. Такое говорят неизлечимо больным, когда хотят навешать им немного лапши на уши. — Я знаю, что ты еще не можешь говорить, видеть и ходить. Короче говоря, ты какое-то время побудешь в состоянии эдакого мешка с ушами. Я знаю, что ты меня хорошо слышишь, это видно по приборам: они у пришельцев — высший класс. Отдыхай и восстанавливайся после долгой заморозки, а как поправишься, я расскажу тебе немало интересного. Врачи запретили нам разговаривать с тобой больше трех минут, а они уже прошли. Не скучай, Мартин!