Семь дней Мартина

— Какого лешего ты творишь, глупый мальчишка?! Я тут распинаюсь перед ним, открываю глаза на его подлую сущность, а он не только меня игнорирует, но еще и пострелять надумал!

«Жаль, куклу Юльку с собой не захватил, — подумал Мартин, — Она бы этого Палача в два счета довела бы до белого каления!»

Крестьяне дружно повернули головы, отыскивая мишень, в которую нацелился Мартин. Волк тоже не торопился приближаться к барханам и выяснять, кто там выбирается из-под толстого слоя песка. Шерсть на нем встала дыбом, из оскаленной пасти вырывалось пугающее до дрожи в коленках рычание. Крестьяне смотрели то на барханы, то на волка, и не могли определить, кого надо боятся больше.

— Ну, что, ничтожные людишки? — воскликнул Палач. — Что теперь скажете? Справитесь ли вы с этой задачей? Сумеете ли выиграть бой или снова сбежите?

— А хотя бы и сбежим! — отпарировал Мартин. — И что с того?

— А то, что вам некуда больше бежать! Это финальный бой, и я знаю, кому достанется флаг победителя!

— Кому?

— Мне!

— Я так и думал, — кивнул Мартин. — Сам себе устраивает судилище, сам себя и награждает за хорошую работу. Мерзавец ты.

Палач задохнулся от ярости, и Мартин выстрелил в бархан, прямо в то место, откуда на свет выбиралось науськанное Палачом на людей неведомое существо. Стрела со свистом завертелась вокруг своей оси и с легкостью вошла в бархан, выбросив назад длинную струю песка. Таинственный «выползатель» замер и перестал подавать признаки жизни.

— Один-ноль в твою пользу, — похвалил Палач. — Но у тебя осталась последняя стрела, умник! Убей себя, пока не поздно!

— Не дождешься! — сквозь зубы процедил Мартин.

Раздался пронзительный рев сирен, и зашевелились абсолютно все барханы.

— Давайте, людишки, покажите свое умение прятаться! Хибар много, глядишь, кто-то спасет свою никчемную душу в этот раз, чтобы пережить новое, куда более кошмарное нападение настоящих монстров! Теперь вы поняли, ничтожества, что от судьбы не убежать? Вы обречены, и я заставлю вас тысячу раз пожалеть о том, что вы не принесли себя в жертву добровольно! Вы не захотели сделать это самостоятельно, и теперь пойдете на это против воли. Умрите, ничтожества, в этой пустыне вам самое место!

Палач замолчал, сирены стихли, и раздавшееся тихое скрежетание зубов показалось убийственно зловещим.

— Он над нами издевается, что ли? — пробормотал Мартин. — Заранее говорит о второй волне нападающих?

— Чувствую, нам и первой много будет! — заметил волк и зарычал, оскалившись.

Мартин поднял голову. Крестьяне быстро похватали палки, доски и все остальное, что попалось под руку и приготовились к отражению атаки: из песка высунулись широкие и плоские морды трехметровых ящеров.

— Не подходите ко мне, языкастые длиннохвосты! — прокричал крестьянин. — Если вы меня укусите, я из вас котлету сделаю!

— Если они начнут кусаться, — назидательно сказал Палач, — то котлета получится из тебя.

Ящеры сверкали голодными глазами, высовывали дрожащие языки и, ловко переступая короткими лапами, спускались с барханов. Песок тонким слоем струился позади, засыпая следы.

Крестьяне трезво оценили свои шансы на победу и поняли, что ящеры одержат верх со значительным преимуществом.

— Бежим! — прокричал один из них. Тот, что когда-то вылетел с рогатиной.

— Было бы куда, — ответил Мартин вполголоса, — сбежал бы, не раздумывая.

Толпа ринулась в единственный домик с дверями и окном и прижалась к дверям изнутри, но кричавший крестьянин остался на месте. Он сжимал обрубки рогатины побелевшими от напряжения пальцами, нервно повторяя впечатляющие эпитеты насчет мрачного будущего Нагати и с тоской думая о том, почему сегодня такой неудачный день?

— Григорий, — обратился Мартин к магу, доставая зеркальце. — Вы же говорили, что здесь нет воды, откуда взялись ящеры? И еще. Вы бы сделали зеркальце раза в два меньше и добавили к нему ремешок, чтобы можно было носить зеркалаську на руке, а не вытаскивать ее каждые пять минут из кармана.

— Завтра же сделаю! — отозвался маг. — Кстати, появилась мысль: а вдруг ящеры — это маленькие модели вроде Нагати? Скажем, прыгаешь к ним в пасть и оказываешься на крошечных островах где-нибудь в Океании.

— Угу, а дальше?

— Попадаешь в лапы крокодильчикам, которые откусывают от тебя по кусочку и отправляют в разорванном виде еще дальше. В итоге, твой организм равномерно разносится по планете, и вспоминая тебя, кто-то уважительно скажет, что на свете не осталось мест, где бы ты ни был, и что везде, куда ни взгляни.

— Предпочитаю существовать в одном месте и целом виде, — ответил Мартин. — Извините, Григорий, я временно отвлекусь!

— Только не убирай зеркальце. Дай посмотреть, что у вас творится! Надоело уже разглядывать твой карман изнутри.

Мартин прислонил зеркальце к стене дома и крикнул крестьянину:

— Послушай, приятель, ты разве не видел, что на ковре остались острые мечи? Почему ты не забрал их с собой вместо рогатины?

— Не успел добежать! — отозвался тот. — Нагати проворен, он не пустил меня к оружию. А ты примешь бой, или мне одному биться с этими ползучими гадами?