Семь дней Создателя

— Ты номер помнишь?

— Нет. Я полку помню. Вот здесь вот он. Ага, не он.

После двух-трёх неудачных попыток меня нашли. Чьи-то руки пиджак расстегнули.

— Ты посмотри подклад какой, материя…. Я говорю, две штуки баксов стоит…..

— Ну, понесло. Давай, сымай….

Видит Бог, хотел я умереть.

— Макарушка, ты не помнишь: мы его несли — глаза открыты были?

— А что?

— Да ён открыл их.

— Бывает. Закрой, коль напрягают.

— И пасть разявил.

— Смотри-ка, цапнет.

Но цапнул я Макара, попытавшегося расстегнуть мне молнию на брюках. Увидев пальцы на своём запястье, он не вздрогнул от испуга, обыденно так пожурил:

— Ты что, блин, балуешь?

Потом проследил взглядом, откуда они к нему пожаловали, закатил глаза и с глухим стуком сложился на бетонный пол.

Захар оказался крепче нервами и скорым на ногу — когда я спрыгнул с полки, он нёсся коридором, оглашая пустое здание сиплым воем.

— Ооо, ёёё….

Видит Бог, хотел я умереть.

Утро застало меня в пути, далеко за городом. Утро промозглое, сырое, с дождём без солнца. Мой летаргический сон пошёл на пользу — ни тошноты, ни каруселей в голове. Шёл себе бодрым шагом, не опасаясь погони — регистрационную-то книгу я уничтожил. Знать в морге сейчас переполох. Подъезжают родственники, а им — ищите сами, или выбирайте, какой понравится. Господи, прости.

У меня появилась цель. Прежде, чем залечь в гробу за философию, навсегда распростившись с этим (и со всеми параллельными ему) светом, должен убедиться, что Наташа и Катюша, живут в безопасности и не нуждаются в посильной мне помощи.

Но как искать иголку в стоге сена? Наверное, магнитом.

Что подсказывает сердце? В какую сторону стопы направить?

Господи, вразуми!

И поскольку с высот небесных не звучало громогласно: а пошёл ты…. я шёл, куда глаза глядят. А глядели они вдаль, затянутую сеткою дождя. Шлепал по лужам итальянскими туфлями, промокший до последней Карденовской нитки, но ни грамма не страдавший от стихийных неудобств, да ещё распевавший от полноты душевного комфорта:

— Не тревожь мне душу скрипка, я слезы не удержу….

И голос мой, казалось, звучал чисто и молодо, поднимаясь в недоступные прежде высоты:

— …. И пойду искать края, где живёт любовь моя….

Село. Не здесь ли? Зайду, узнаю.

Прошёлся улицей пустой до площади и магазина. Присел на лавочку с надеждой: придёт кто, расспрошу. Минуток через пять дверь приоткрылась, женщина за порогом:

— Ты чего мокнешь, дед? А ну-ка, заходи.

В магазине кроме девицы продавщицы ещё три женщины. Все с любопытством смотрят на меня. Потом устроили допрос.

— Ты приблудил откель, али к кому приехал?

— Чего молчишь? Язык отсох?

— Продрог до немоты — может, плеснуть ему на донышко стакана? Ва-аль.

Продавщица отмахнулась:

— Не продаю я на разлив.

— Может, чекушечку?

— Пива ему купи.

— Да разве ж оно согреет? Шпроты открой.

Мне сунули в руки банку шпрот.

— Чего смотришь, вилку надо? Ва-аль.

Не спеша выудил рыбёшку, запил бутылкой пива.

— Благодарствую, миряне.

— Слава те, Господи, заговорил! Теперь рассказывай: куда, зачем, откуда?

— Семью ищу. Женщину двадцати пяти лет с четырёхлетней девочкой вы не встречали?

— Да мало ль их.

— Блондиночка, похожа на артистку.

— Внучка?

— Жена.

— Ты, дед, часом не рехнулся? Тебе-то сколько самому?

— Богатым был.

— Тогда понятно. Разорился — убежала, теперь не сыщешь.

— Тут другое — долго объяснять.

— Нет, не видали мы твоей крали — у нас таковских нет.

— Не зарекайтесь — за свою жизнь человек видит миллионы лиц.

— И де ж твои миллионы-то запомнить?

— Память, неподконтрольная сознанию, хранит всё. Я бы мог с вашего разрешения заглянуть в неё.

— Не смеши, сказано в библии, да смешным не будешь.

— Постой, Петровна, дай человеку досказать. Как это, заглянуть? — проявила интерес женщина, угостившая меня пивом со шпротами.

— Дайте мне ваши руки, — я уложил их на свои колени ладонями вверх, сверху свои. — Глаза закройте.

— Ой, Анискина, сейчас тебя он приворожит.

— Вас зовут Таисия Анисимовна, по-деревенски Анискина, вам пятьдесят шесть лет, вдова, одна живёте. У вас четыре взрослых и замужних дочери — в Москве, Питере, Севастополе, Владивостоке — зовут к себе жить. Один раз в году приезжают на ваш день рождения. У вас девять внуков и внучек…. А теперь помолчите.

Последняя фраза была лишней, так как говорил только я, а остальные напряжённо молчали и слушали.

Вся озвученная информация была на поверхности памяти, а в глубинах…. Сотни тысяч, миллионы лиц родных, знакомых, случайно виденных в разных местах за прожитые годы. Они замелькали предо мной, как картинки монитора. Нет, так не годится — много времени и вероятность ошибки. Пойдём другим путём. Я создал образы Наташи и Катюши, поставил задачу: ищем адекватность. Промелькнула пара сотен лиц — полного совпадения не обнаружилось.

— Нет, вы не встречали моих близких.

— Постой, мил человек, — Таисия Анисимовна поймала мои пальцы. — Если ты такой дока в памяти, верни моего Павлушу — поистираться стал.

— Муж ваш покойный? А надо ли так привязывать сердце к навсегда ушедшему. Может, наоборот — вычеркнуть его, а вас настроить на новую встречу.