Семь дней в июне

– Я понимаю, что хочет сказать журналист, – проговорила Ева, медленно, чтобы подавить дрожь в голосе. – Вы используете опыт, о котором ничего не знаете. У Восьмерки проблемы. Она занимается членовредительством. Она склонна к суициду. А вы идеализируете ее, делая из нее очаровательную, грустную девчонку. Депрессия – это не «катастрофа для девушки», которая плачет единственной красивой слезой, выглядывая из залитых дождем окон и бросая односложные фразы. Депрессия – это трагедия. Восьмерка – это трагедия. И писатель-мужчина, романтизирующий женскую психическую болезнь, неуместен.

– Ты права, – сказал Шейн. Он медленно почесал подбородок, размышляя, а потом перевел взгляд на Еву. Впервые она посмотрела ему в глаза. Что было ошибкой.

Воздух сгустился. Они оба моргнули. Раз, два, а потом так и застыли, глядя друг на друга. Не просто глядя. Пожирая друг друга взглядом. С такой сосредоточенностью, что толпа была забыта. Обсуждение было забыто.

Белинда и Халил сидели между ними, переводя взгляд с одного на другого, как будто находились на трибунах Уимблдона. Глаза Сиси увеличились до мультяшных размеров. Что творится у них на глазах?

– Это правда. Я не женщина, – начал Шейн.

– Именно.

– И ты не вампир. И не мужчина.

– Хороший удар, – пробормотала Белинда.

– И все же – что Себастьян? Его образ одно из самых ярких, правдивых изображений мужественности, которые я когда-либо встречал на страницах книг. Особенно в третьей и пятой книгах. Себастьян в прямом и переносном смысле высасывает жизнь из всего, что его окружает. И однажды он высасывает и Джию – он знает, что высасывает, но не может остановить себя и отказаться от любви к ней. Может быть, это потому, что он знает, что в конце концов она переживет его. Он знает, что Джия выносливее. В силу того, что она женщина, она сильнее. Девочкам дана вся тяжесть мира, но некуда ее опустить. Сила и магия, рождающиеся в этой борьбе? Это так пугает мужчин, что мы придумали причины сжигать вас на костре, лишь бы наши члены оставались твердыми. – Он сделал паузу. – Ты сделала волшебную метлу Джии в десять раз сильнее, чем клыки Себастьяна. Ведьма превосходит монстра. Вот и все, что нужно знать о том, почему мужчины боятся женщин.

Ева была слишком ошеломлена, чтобы дышать. Вопреки здравому смыслу, ее глаза снова встретились с глазами Шейна. Что бы он там ни увидел, это заставило его на мгновение замешкаться. Но потом он продолжил.

– Ты не мужчина, – продолжал он, – но ты пишешь, мать твою, об амбивалентной мужественности. Ты не мужчина, но это не имеет значения, потому что ты пишешь пронзительно и замечаешь незамеченное, а твоя творческая интуиция настолько сильна, что способна убаюкать любое повествование. Ты видишь. И пишешь. С Восьмеркой я делаю то же самое. – Он посмотрел на нее знакомым взглядом. – Просто я пишу не так хорошо, как ты.

Белинда наклонилась к Халилу и прошептала:

– Хочешь вернуться к разговору о «девичьих глупостях» или передумал?

У Евы слегка отвисла челюсть. Она кивнула медленно и бездумно. Она не хотела, чтобы он понял, как она поражена. И не позволила ему оставить за собой последнее слово.

– Что ж, – нашлась она. – Неплохая интерпретация.

– Неплохое чтиво, – низким голосом произнес он.

– Твое… тоже.

– Благодарю.

Ева наконец оторвала взгляд от Шейна. И только тогда он, казалось, вспомнил, что находится на сцене, и тихо вздохнул.

Аудитория гремела абсолютной тишиной. Никто не произнес ни слова; все застыли. За более чем десятилетие Шейн Холл едва ли произнес пять (понятных) фраз для публики. И вдруг оказался здесь и произнес чисто феминистский монолог. О Еве Мерси? Это была потрясающая случайность. И, как ни странно, ошеломляюще восхитительная. Вряд ли кто-то в аудитории читал до сегодняшнего вечера серию «Проклятые», а теперь все спешили открыть приложения Amazon.

Ева забыла об аудитории. Осталась только она, в ловушке между словами Шейна и тем, чего он не сказал.

Ева нервно крутила на пальце кольцо с камеей.

«Он прочитал всю мою серию, – подумала она, судорожно теребя кольцо. – Каждое слово».

В этот момент единственный фанат «Проклятых» в зале разразился аплодисментами, его фиолетовая ведьминская шляпа закачалась. Он воскликнул:

– Эй, подруга-фанатка! У тебя есть эмблема Себастьяна?

– Нет, она распродана, когда бы я ни зашла на сайт EvaMercy – MercyMe.com.

Лицо Евы пылало. Он пытался купить эмблему? Он знает мой сайт?

– Еще один вопрос, и мы отпустим мистера Холла, – сказала Сиси, разбивая заклинание тишины изящным покашливанием.

Ей пришлось произнести эти слова, потому что Халил так обиделся на забывшую о нем аудиторию, что у него чуть ли пар не шел из ушей.

Встал рыжеволосый парень лет двадцати с небольшим. Он был похож на принца Гарри, если бы принц Гарри жил в Ред-Хуке.

– Привет, я Рич из Слейта. Бренда, Халил и Шейн, ваши работы очень мощные. Ева, я не был знаком с вами до этого вечера, но Шейн прекрасно о вас сказал.

Ева слабо улыбнулась, как женщина на смертном одре, пытающаяся быть храброй ради близких.