Семь дней

— Бенни, я ваш связной. Вы читали его послания?

— Да.

— Мне интересно, что вы о них думаете. Мы с вами можем встретиться?

Сначала ему придется съездить к Алексе, да и здесь необходимо все закончить. Он посмотрел на часы.

Мбали верно истолковала его молчание.

— В любое время, Бенни. Я весь день на работе, в Клермонте.

— Тогда давайте созвонимся попозже и договоримся…

— Конечно, Бенни. До свидания!

Нкхеси расплылся в широкой улыбке:

— Мбали Калени?

— Да.

— Я слышал, с ней кое-что произошло. В Голландии.

— Так говорят.

— Должно быть, дело в травке. Наверное, она захотела арестовать кого-нибудь за то, что сидел на улице с косяком!

— Наверное.

— Ох уж эта Мбали… — с задумчивой улыбкой проговорил Нкхеси.

— Она хороший детектив, — заметил Гриссел.

Нкхеси молча кивнул.

— Томми, как это все случилось?

Снайпер сидел в кузове «чаны» с замазанными окнами. Рядом с ним на полу лежала электрическая лампочка; шнур, извиваясь, тянулся из окна к розетке на стене темного гаража.

Винтовку он положил на колени. Рядом, на ящике для инструментов, лежал алюминиевый пенал с принадлежностями для протирки и очистки — алюминиевым шомполом с удлинителем, ершом, протиркой, выколоткой и масленкой. Он работал медленно и сосредоточенно, стараясь не трогать оптический прицел. Если заденет, придется снова нести его в тир для пристрелки, а он сейчас не может себе этого позволить.

Уже не может.

Сегодня работать придется издали. С такого расстояния ему еще не приходилось стрелять. Вот почему ему хочется поскорее со всем покончить.

Главное — успеть до двенадцати, до того как улицы погрузятся в тишину воскресного полудня.

Сегодня он торопиться не станет. Сохранит хладнокровие. Вчера он промахнулся с первого раза, потому что плохо справился с напряжением. Теперь лед тронулся. Сегодня он будет стрелять лучше.

Он посмотрел на часы. У него есть еще двадцать минут, потом он должен ехать.

— 18-го попасть в дом не составляло никакого труда, — говорил Томми Нкхеси. — Через подземный гараж можно выйти на лестницу или к лифту и подняться на нужный этаж… Убийца поднялся и позвонил. Слут к тому времени как раз закончила работу и, должно быть, успела спуститься вниз. Она посмотрела в глазок и узнала гостя, поэтому открыла ему дверь. Они поговорили. Потом поссорились. Он очень рассердился. Ударил ее. Увидел, что она умерла, и сбежал.

— Возможно.

— Капитан, в доме ничего не пропало. Мотива нет. Shici — ничего! У нее не было постоянного спутника, вообще никакой личной жизни. Если не считать двух подруг, она общалась только по работе. Ее считали славной женщиной. Сотрудники отмечают ее честолюбие. Она очень выкладывалась, потому что хотела войти в совет директоров «Силберстейн». Кстати, по словам Прёйса, ее как раз собирались повысить. Так что, по-моему, убили ее из-за чего-то другого. Сначала я заподозрил наркотики. Эти богатые кошечки любят нюхать кокаин; может быть, дилер принес ей очередную дозу, а у нее при себе не оказалось наличных. Может, она уже была под кайфом, вот он ее и пырнул. Но он бы непременно что-нибудь украл. И потом, на вскрытии никаких наркотиков не обнаружили. И все-таки, капитан, мне кажется, что дело нечисто. Убийца не просто так к ней пришел. Речь идет о чем-то таком, о чем не знали ни коллеги, ни друзья. Только мы никак не поймем, в чем дело. А может, он не собирался ее убивать, а потом взял и убил… Так получилось.

9

Гриссел спросил Нкхеси, где он нашел фотографии Слут — те, что в белом конверте.

Нкхеси замялся на секунду, а потом подошел к тумбочке справа от кровати. Гриссел отметил, что в тумбочке два ящика и под ними — дверца. Нкхеси выдвинул второй ящик.

— Идите взгляните сами, — пригласил он с едва скрываемым неодобрением. Сам же поспешно отошел назад, как будто содержимое ящика было ядовитым.

Гриссел подошел поближе и сразу увидел вибратор, длинный и толстый, чудовищно правдоподобная имитация пениса. А под ним — коробка, в котором его привезли. На коробке крупными буквами было написано: «Вибратор „Большой мальчик“».

— Ее дружок, — заметил Нкхеси. — А под ним альбом.

Гриссел молча достал фотоальбом и раскрыл его.

На обложке он увидел серебристую наклейку с именем фотографа: «Анни де Вал». И адрес: Де Ватеркант.

Внутри он увидел другие фотографии Ханнеке Слут, в том же стиле, как и на снимках из белого конверта. Ее снимали в разных позах; на страницах формата А4 умещалось по одному. Она предстала перед ним в разных позах, в разных платьях и блузках с низким вырезом, но фотографий в стиле ню он больше не нашел. Восемь последних страниц оставались пустыми.

— Вы вынули только три снимка?

— Да. Два для досье. И еще один, где она голая; мне не хотелось, чтобы это видела ее мать, — очень серьезно ответил Нкхеси.