Семь фунтов брамсельного ветра (фрагмент)

Принцип двойного рикошета... Придется сидеть до ночи... Конечно, заночую. Ну, мама, это же лучше, чем пешком переть через полгорода, автобусы не ходят... Ну, я же не виноват, что дома нет компьютера. А у Толика машина супер-класс!.. Нет, не утром, а ближе к вечеру, раньше мы не управимся... Что?.. Мама, у меня всего неделя до начала сладкой студенческой каторги, я хочу потратить эти дни с максимальной пользой для человечества... Ты не волнуйся, Евдокия Петровна, это бабушка Толика, угощает нас кофием и капустными пирожками. И следит за нашим хорошим поведением...

- Ты даже забыл, что у твоей сестры завтра день рождения, - сказала мама.

- Что?.. А! Ничуть не забыл. Буду как раз к вечернему чаю.

Мама положила трубку. За Илюху она была теперь спокойна. Более или менее.

- Имей ввиду, с тебя подарок, - сообщила я братцу со своего аппарата.

- А, это ты, мучача! Как дела?

- Что это за идея двойного рикошета?

- Ну... потом попытаюсь втолковать, если интересно. Не телефонный разговор...

- Подумаешь, засекреченные гении... Днем какая-то девица приходила, тебя спрашивала.

- Катерина, что ли?

- Катерину я знаю. Эта незнакомая...

- Ну и ладно... - сказал он оч-чень равнодушно. - А впрочем... обрисуй, если помнишь.

- Ну... девица как девица. Малость рыжеватая. Судя по лицу, не совсем дура. И вообще ничего, вполне сексапильная сеньорита...

Я отчетливо представила, как он ненатурально вытаращил глаза:

- Че-во-о? Ты откуда слова-то такие знаешь?

- Здрасте! Век спутникого телевидения, Илюшенька. И к тому же я не "нинья".

- Я приду и покажу, кто ты такая! Взгрею по заднице!

- Давай, давай, - сказала я, вспомнив недавний урок дяди Кости. - Не забудь про подарок.

- Будет тебе подарок... Кабра синвергюэнца.

- Как-как?

Братец с удовольствием повторил. Он уже забросил испанский, но кое-какие выражения помнил. После разговора я посмотрела в словаре: что это значит?

Оказалось "нахальная коза" (а как красиво звучит!). Но в тот момент, у телефона, я ничего не поняла и только сказала на всякий случай:

- Сам такой.

Он погоготал...

Разобравшись со словарем, я решила, что пора спать. Улеглась, выключила свою лампу на столике, занавес задергивать, конечно, не стала.

В окно как бы вдвинулась всей грудью августовская ночь: черное небо, еще более черное кружево кленов, переливчатые звездные огоньки в листве. И время от времени отблески на листьях - как пролетающие желтые птахи.

Громче стали звуки.

Мама любит повторять: "Мои дети выросли под вопли маневровых тепловозов". Ну, вопли не вопли, а покрикивают локомотивы часто. И вагоны лязгают, когда их сцепляют и расцепляют. И голоса диспетчеров в динамиках такие, что порой можно разобрать слова: "Две цистерны - на седьмую!.. Осторожно, по третьему пути следует пассажирский!.."

Наш трехэтажный кирпичный дом на улице Машинистов стоит в пяти кварталах от станции "Сортировочная-2". Почему она "два" и где находится "один", для всех загадка. Впрочем, никто не ломает голову, привыкли. Станция большая и знаменитая. Особенно известной она стала после того, как на подступах к ней рванули два вагона с тротиловыми шашками для горных работ. Столкнулись со встречной цистерной и шарахнули.

Меня в ту пору еще на свете не было, а Илюхе шел четвертый год, и он, к счастью, в те дни жил на детсадовской даче. По всем зданиям в окрестных кварталах пошли тогда трещины, кое-где обвалились балконы. И лишь наша старая трехэтажка, которую строили еще в сороковых годах прошлого века пленные немцы, устояла без повреждений, только рамы со стеклами повылетали. В наше окно влетел костыль с рельсовых путей, свистнул через большую комнату и открытую в коридор дверь, воткнулся в косяк у вешалки. Так воткнулся, что папа не смог вытащить. Махнул рукой: пусть торчит на память о грозном событии. Скоро папа привык вешать на костыль шинель и фуражку.

Этот квадратный стержень с загнутым концом торчит у косяка и теперь, только никто ничего на него уже не вешает...

В дверной щели был заметен свет. Это значит, мама еще не выключила свою лампу и лучи сквозь приоткрытую дверь большой комнаты падают в коридор. Наверно, мама лежит с книгой. Но, скорее всего она не читает а думает про Илюху. Тревожится.

Не про то, как он сегодня там, у друга Толика, а вообще...

2

Я тоже стала думать про брата.

Я его люблю. Иногда мы спорим и ссоримся, но чаще всего это не по правде. Илюха добрый человек, хотя порой и норовит изобразить из себя этакого взрослого наставника - снисходительного и насмешливого. В конце концов, что тут такого?

Ведь он действительно старший и, к тому же, знает все на свете.