Семь фунтов брамсельного ветра

Лифшицы уехали. Было прощальное чаепитие, слезы мамы, тети Лии и тети Сони. Ну — и всё. Увидимся ли когда-нибудь?.. Правда уехали они еще не за границу, а Москву, там у тети Лии был двоюродный брат. У него они решили сделать „промежуточную остановку“, чтобы утрясти в посольстве последние дела с переездом. Здесь оставался только младший брат тети Сони, Лазарь Михайлович, но и он должен был уехать на днях…

Вещи помогала перевозить мамина фирма, там давали фургон. Вот и сегодня он должен был приехать, чтобы перевезти на улицу Попова последние пачки книг, посуду и комод…

Взъерошенный от хлопот Илья оглянулся через плечо:

— Ну? Закончили съемку киношедевра?

Понятно было, что пустить слезу сейчас не дадут.

— Не „кино“, а видео»… Все отсняли, но ведь нужен еще монтаж. И запись музыки. Петруша сказал, что слепит эпизоды начерно и подберет мелодии, но это для первой, рабочей премьеры. Чтобы показать перед Новым годом всем, кто участвовал и помогал. А настоящий монтаж — дело хитрое. Это надо на компьютере, а Петенька наш не специалист… Помог бы ты, братец, а?

Илья сказал, что можно. Только не раньше, чем он свалит сессию. До этого «сама понимаешь…»

Я рассказала Илье и маме, как снимали последний эпизод. И про племянника директора тоже рассказала. И когда говорила про это, в горле заскребло, будто глотнула мелко стриженную щетину… Мама только головой покачала и ушла на кухню. Я хотела сказать Илье про надписи на небе. «Помнишь?» Но поняла: не получится. Горло казалось запухшим. Илья снял очки и смотрел на меня, будто читал всю мою горечь (может и про тревогу о Пашке догадывался?). Бывало и раньше, что он смотрит вот так, словно говорит: «Я бы рад помочь тебе. Но как?» И тогда делается заметно, что левый глаз у него поврежден…

Пришел Лоська. Шепотом поведал мне, что Томчик там, во Дворце, отвел его в сторону и признался: «У меня ухо не болит, просто я боюсь выстрелов. Ты со мной из-за этого не раздружишься?.. Только Люке не говори, ладно?»

— А ты ему что?

— А что я… Говорю: «Нашел о чем страдать! Пойдем, — говорю, — завтра на площадь, там уже горки к Новому году поставили…» Жень, чтобы так признаться, надо, наверно, больше храбрости, чем для стрельбы. А?

— Да уж наверно…

Лоська помолчал и заметил умудренно:

— Кажется, нелегко ему будет жить на свете…

— А кому легко, Лось?

Он повел плечом: в самом деле, мол. У него хватало своих неприятностей. Недавно пришло известие, что отца могут перевести в другую зону-поселение, гораздо дальше от нашего города. Раньше Лоськина мать изредка ездила к мужу, а когда переведут, не доберешься. И обещанный пересмотр дела «заморозили»…

Впрочем, сегодня Лоська сказал, что перевод отца отменили!

— Мама хочет поехать к нему на Новый год…

— А ты?

— На двоих денег не хватит. Да и трудно: для детей, чтобы им ехать туда, нужно особое разрешение оформлять, не успеть уже…

Он закашлял.

— А с кем останешься?

— С соседями. Не привыкать…

Я как-то видела этих соседей. Ясно было: начнут керосинить в праздничную ночь, будет им не до пришлого пацана.

…Конечно, когда мать уехала, мы забрали Лоську к себе.

4

Праздник мы встречали уже на новой квартире. Было здесь еще не обустроено, не расставлено, не развешено как надо, но все же в углу мы установили ярко-зеленую елочку, которую ставили каждый год. Была она искусственная, но пушистая, будто с настоящей лесной опушки. Папа купил ее, когда я была еще крохой.

А настоящую елку я не хотела, боялась даже. Запах хвои напоминал запах венков. И сразу вспоминалось белое папино лицо над коричневым краем гроба перед тем, как положили крышку и гроб ушел в шахту крематория… Рядом с крематорием есть длинная стена, на ней множество табличек с именами… И папина… Не хочу сейчас об этом…

Переливались на елке лампочки. Мы накрыли большой раздвижной стол, оставленный нам Лифшицами.

Лоська всем нам принес в подарок большущую коробку с шоколадным драже. Интересно, где взял деньги? Небось опять промышлял на бульваре у шахматистов, они там собираются в любую погоду…

Я для Лоськи тоже приготовила подарок: настенный календарь с портретом серого гладкошерстного кота: вдруг похож на Умку? Лоська серьезно подтвердил, что очень похож. А еще я подарила ему книжицу Джеральда Даррелла «Поместье-зверинец».

— Это про зоопарк, который он устроил на острове Джерси. На том, с которого монеты…

Лоська с этой книжкой сразу притих в большущем кресле, тоже оставшемся от прежних хозяев. Он скинул теплую одежду и остался в костюмчике с красным галиотом. Видимо решил, что такой разноцветный наряд — самый подходящий для праздника. Тем более, что батареи в комнатах жарили в полную силу, пришлось даже открыть форточки. Мама, правда, забеспокоилась:

— Лосик, тебя не продует? Ты и так все время покашливаешь.

— Нет, тетя Валя, ко мне сквозняк не долетает…

Пришел дядя Костя. Сказал, что заскочил к нам на минутку, по дороге в банкетный зал «Стройметалла». Мы, конечно, обрадовались и никуда его не отпустили.

Илья куда-то сходил и привел свою Татьяну. Она смущалась и потому показалась мне симпатичнее, чем прежде.