Семь. Гордыня

— А разум девушки перенесёте в тело старухи? — задумчиво поинтересовалась Лиза, так же, как и отец, внимательно наблюдая из-за стекла за процессом.

— Нет. Зачем? — мужчина пожал плечами. — Это слишком сложная процедура, да и записывать разум на старую болванку тот ещё геморрой. Старые мозги не такие пластичные — в основном, получаются дебилы. Так что проще утилизировать.

— Так девчонка умрёт? — Лиза удивлённо повернулась к собеседнику.

— Ну… — замялся тот. — Её разум — да. А в целом, формально, умрёт только старуха, но она подписала все бумаги об эвтаназии. У нас всё легально.

— Софистика! — фыркнула дочь Гордеева. — Разум девушки умрёт, а разум старухи будет жить.

— Ну и что? Она и так бы сдохла через пару лет. Её нашли в реабилитационном центре для наркоманов. Привели в порядок и вуаля. Теперь она послужит высшим целям.

— Высшим целям — это вам?

— Именно. И вам, если мы сумеем договориться. И вашему отцу, и вашей семье.

— И сколько бабка отдала за эту процедуру? — прервал разгорающийся спор Гордеев.

— Два миллиона, — моментально ответил хозяин лаборатории, словно ожидал этого вопроса. — Можно было выкатить ценник раз в десять выше, но, с другой стороны, мы бы сделали это и бесплатно, только чтобы продемонстрировать вам весь процесс, Михаил Сергеевич.

— Неплохо. Бабка продала семейные драгоценности или свою старенькую квартирку?

— Нет… Это Анастасия Воронина. Вы её не узнали?

— Актриса? Нет, не узнал. Хотя, действительно, похожа. И как она хочет легализовать новое тело?

— Она удочерила девушку неделю назад, — усмехнулся мужчина. — Всё до банального просто.

— Да уж. Пока единичный случай, это просто, — покачал головой Гордеев. — А когда это станет на конвейер?

— Этот продукт не будет массовым, только для избранных. Вы же это понимаете. Мы не заинтересованы в огласке.

— Ещё бы, — фыркнула Лиза, — но рано или поздно об этом пронюхают.

— Поэтому мы и обратились к вашему отцу и к вам, Елизавета Михайловна. Ваш отец обладает нужными рычагами, чтобы всё это контролировать, а вы сможете убедить отца в перспективах нашего детища.

— Я оценил перспективы. Это интересно. Подумаю над вашим предложением, — Гордеев развернулся и шагнул в сторону выхода. — Лиза, нам пора.

— Но… — растерялся хозяин лаборатории. — Вы же хотели досмотреть ход процедуры до конца и поговорить с подопыт… с пациенткой.

— Я увидел достаточно. Пришлите мне видеозапись того, как она очнётся, сможет говорить и связно мыслить. Я свяжусь с вами на днях.

— Но… Но мы не можем ждать. И вы не единственное заинтересованное в этой технологии лицо…

Последнее мужчина сказал зря, но понял это слишком поздно, лишь когда Гордеев обернулся на пороге и окатил его равнодушным холодным взглядом.

— Я ясно дал понять! — отчеканил отец Лизы. — Свяжусь с вами на днях, мне нужно подумать над перспективами вашего творения и оценить риски, Антон Васильевич.

— Хо-хорошо… — почему-то начал заикаться мужчина, хотя не заикался с пятнадцати лет. — Б-б-буду ждать известий от вас, Михаил С-с-сергеевич…

Под пристальными взглядами вооружённой охраны лабораторного комплекса Гордеев молча преодолел длинный коридор, остановился возле хромированных крепких дверей лифта и нажал кнопку. Зашёл внутрь, дождался следовавшую за ним по пятам дочь, и отправил лифт на нулевой этаж здания.

— Он соврал, пап, — нарушила молчание Лиза. — Мы не первые, кому он это демонстрировал.

— Знаю, — кивнул Гордеев. — Захаровы работают над похожим проектом. Наверняка этот хмырь заломил цену, и они решили, что проще самим всё сделать, чем покупать технологию у него.

— Почему Захаровы? Почему он выбрал их, а только потом нас?

— Из-за нашей репутации, дочь. Ты же знаешь, если я могу взять что-то даром, я не буду за это платить. Сейчас я мог просто забрать это у него, но, видимо, он отчаялся, раз обратился к нам. Инвесторы бегут, денежки кончаются… Вся его работа с душком. Использовать людей как… — Гордеев задумался, пытаясь подобрать подходящее слово.

— Как костюм, — подсказала Лиза.

— Да, наверное. Поносил и выкинул, надел новый. Даже для меня это перебор.

Двери лифта разъехались в стороны, и отец с дочерью вышли на улицу, где их ждала пятёрка бойцов, облачённых в экзоброню последнего поколения Х-18. К Гордееву шагнул самый рослый, с двумя золотыми галочками на правом плече — командир боевой группы.

— Господин, — кивнул мужчина, нахмурившись густыми бровями под глухим боевым шлемом, полностью закрывающим лицо, — всё хорошо?

— Да. Всё прошло хорошо, — задумчиво протянул Гордеев и повернулся к дочери. — Что скажешь, дочка? Это вообще реально, что он говорил и обещал?

— Реально. Очень даже, — кивнула девушка. — Но всё это неправильно, ты же понимаешь, к чему это приведёт?

— Понимаю. Конечно, я всё понимаю.

— Я сделаю лучше. Гораздо лучше, и совсем не так, как эти недоучки-любители, — усмехнулась брюнетка.

— Уверена? — задумчиво переспросил отец.

— Уверена! — твёрдо заявила девушка.

— Хорошо, — Гордеев повернулся к командиру боевой группы. — Все данные изъять, объект зачистить полностью.

— Людей тоже уничтожить, господин?

— Людей?