Семь горных воронов

Однажды, когда она сидела за маленьким столиком в погребе, угрюмо глядя на светильник и отпивая вино из кубка, на лестнице послышались шаги, и вниз спустился Дикий Ворон. Увидев Лорелею, замер в удивлении. Та тоже сразу напряглась: позднее время и неожиданное появление наводили на подозрения.

— У тебя что, клопы в комнате завелись? — спросил Дикий.

— А тебе что? — мрачно ответила вопросом на вопрос Лорелея.

— Впервые вижу, чтобы человек, у которого есть удобное кресло у камина, торчал ночью в холодном погребе, а не у себя в комнате, — заметил Дикий.

— Тут вполне уютно, — отрезала Лорелея, давая понять, что разговор окончен.

Она отпила вина и уставилась на стену. Дикий привалился плечом к дверному косяку, сложил руки на груди, рассматривая ее.

— Что? — не выдержала Лорелея, которую начинало бесить такое бесцеремонное внимание. Да и вино не способствовало выдержке.

— Жду, когда ты отсюда удалишься, — пояснил Дикий. — Я тоже хочу выпить.

— Обойдешься, — заявила Лорелея. — Наливай себе вина и убирайся к камину и креслу.

— Между прочим, я нынче лорд Твердыни, так что могу пить там, где мне вздумается, — возразил Дикий. — А я намерен пить, как не в себя. И вовсе не хочу бегать туда-сюда с кувшинами. Если уж я желаю надраться до свинского состояния, то я это исполню. И ты-то точно мне не указ.

— Я пришла сюда первой и не собираюсь уходить только затем, чтобы сделать тебе приятное. — Лорелея задрала подбородок. — Отправляйся к себе, и пусть тебе слуги носят кувшины, раз ты лорд Твердыни.

— Все слуги спят давно, — фыркнул Дикий. — Стану я поднимать шум из-за кувшина вина! Ну, раз ты не желаешь вразумиться, пусть так. Сиди и пей сколько влезет, но и я отказываться от задуманного не намерен.

С этими словами Дикий отлип от стены, прошел мимо Лорелеи к бочкам с вином, взял с полки пустой кувшин с широким горлышком и нацедил его доверху. Потом вернулся, поставил кувшин на столик и уселся на стул напротив Лорелеи.

— Я буду пить тут, а ты от досады можешь хоть мочой истечь, — кивнул он ей и хорошенько приложился к кувшину, игнорируя такую мелочь, как кубок.

Лорелея сделала вид, что его тут нет. Ей больше не хотелось вина, так как почти половина кувшина булькала в желудке, но уйти и оставить поле боя за Диким было невозможно.

Она подлила себе в кубок и сделала большой глоток. Вино наполняло тело приятной расслабленностью, давало обманчивое ощущение тепла и благости.

— Вот до чего ты себя довела своим упрямством! Пьешь уже по ночам в одиночку, — нарушил тишину Дикий.

— Тебя это не касается, — вскинулась Лорелея. — Даже не думай!

— О, нет, нет, прошлого урока мне по уши хватило, — поднял руки в примирительном жесте Дикий. — Так что на твою девичью честь я покушаться не собираюсь. Но любому, кто на тебя посмотрит, ясно, как белый день: ты одинокая, несчастная и потерявшаяся.

— А я люблю одиночество. Никто над ухом не жужжит, — огрызнулась Лорелея.

Ей приходилось постоянно прикладываться к кубку, чтобы быть занятой и не смотреть на Дикого.

— Конечно-конечно, тебе и одной неплохо, — быстро согласился Дикий. — Даже собаку завела.

— Я ее не заводила! — рявкнула Лорелея, багровея. — Этого пса подарил мне твой младший брат.

— Дорогой подарок, да не от того братца, — ухмыльнулся Дикий. — Не продашь пса мне? Давно хотел щенка горного мастифа.

— Хочешь такого — пойди и достань, — отрезала Лорелея. — Подарки не продают.

— Теперь, может, и достану, — согласился Дикий. — Раньше мне это было не по чести. Это Младший связывается со всяким мужичьем в горах, ему и нашли щенка. Краденый, небось.

— Закрой свой рот, чтобы дерьмо не валилось, — посоветовала Лорелея и снова приложилась к кубку.

— Вот что ты за человек? — рассмеялся тот. — Хочу с тобой по-хорошему поболтать, а ты меня разорвать готова.

— Нечего лезть, когда тебя не просят!

Лорелея отвернулась от него, вылила остатки вина в кубок и допила, не отрываясь.

— Теперь ты наконец уберешься отсюда, — обрадовался Дикий. — Тебе спать давно пора.

— Не твоя забота, во сколько мне ложиться спать! — заплетающимся языком ответила Лорелея. — Хочу — и буду тут хоть до утра вино пить.

— А что ты, кстати, пьешь? — Дикий наклонился к ее кубку и втянул ноздрями воздух. — Фу, кислятина. Даже вино толком выбрать не годишься.

— Может, мне такое нравится! — не сдавалась Лорелея, в душе понимая, что ей действительно надо бежать к себе. Но какое-то непонятное упрямство заставляло сидеть и препираться с этим несносным Вороном дальше.

Дикий поднялся.

— Не завидую я Бресу. Можно представить, что он от тебя вытерпел, пока ты стояла за его плечом. С этакой супротивной бабой и рехнуться недолго.

Дикий забрал ее кувшин и ушел в проход между огромных бочек. Лорелея услышала, как из бочки с громким звуком вылетела пробка. Забулькала жидкость.

— Вот. — Дикий поставил перед ней полный кувшин. — Попробуй что получше, а не ту кислятину, которой свиней опаивают.