Семь грехов памяти. Как наш мозг нас обманывает

Казалось, воспоминания тех, кто звонил на ток-шоу, находились под сильным влиянием исхода серии плей-офф: все уже свершилось, и теперь фанаты чувствовали, будто все время знали, что «Ред Сокс» обречены проиграть. Да, трудно сделать однозначные выводы на основе ненаучной выборки мнений из звонков на радиошоу (может, до начала плей-офф звонили оптимисты – а пессимисты ждали своего часа), но контролируемые исследования, к которым привлекались другие любители спорта, подтверждают: слова фанатов «Ред Сокс», звонивших на радио, стоит трактовать именно так. В одном исследовании болельщики футбольной команды Северо-Западного университета оценивали шансы своих любимцев на победу до и после домашних игр, проведенных осенью 1995 г. против Висконсина, Пенсильвании и Айовы. «Северо-Запад», у которого в 1995 г. выдался успешный сезон, выиграл все три поединка. Фанаты, которых после каждого выигрыша просили вспомнить, на что они рассчитывали перед игрой, давали «Северо-Западу» гораздо больше шансов на победу, нежели те, кто оценивал шансы команды до начала игры.

«Всегда так и знают» не только фанаты. Вспомним еще одно публичное мероприятие, о котором люди высказывались со всей решительностью: вердикт присяжных в уголовном деле О. Джея Симпсона[267]. Можете вспомнить, насколько вероятным вам казался вердикт «виновен»? Студентов попросили оценить его вероятность за два часа до вынесения, и потом еще раз, через два дня после того, как о приговоре узнали. И уже зная решение суда, вероятность обвинительного приговора они считали более низкой по сравнению с их изначальным мнением о ней.

Суждения о спортивных играх и о суде над Симпсоном иллюстрируют знакомый случай из жизни: стоит узнать исход события, и мы чувствуем, будто всегда знали, что произойдет именно так. Психологи назвали это «ретроспективным детерминизмом». Эта предвзятая склонность видеть случившийся исход как неизбежный – двоюродная сестра предубежденности в постоянстве: мы перестраиваем прошлое по тому, что знаем сейчас.

Это чувство – «я так и знал!» – кажется, особенно распространено в дни политических выборов, когда разные ученые мужи спешат объяснить, почему та или иная гонка вряд ли могла пойти иначе. Но виделось ли им это столь же ясно до того, как были подсчитаны голоса? В 1980 г., за день до выборов президента, студентов попросили предсказать их исход. На следующий день, во вторник, прошли выборы. А в среду уже других студентов спросили о том, какими им представлялись результаты – и по сравнению с группой, которую опрашивали в понедельник, те «предсказали», что Рейган получит больше голосов, а Джимми Картер и независимый кандидат Джон Андерсон – меньше[268].

Чувство «я так и знал» проявляется очень сильно, когда мы придумываем объяснения постфактум, указывая причину, обусловившую результат. Пример: люди рассуждали об исходе Англо-непальской войны, которая случилась в XIX в. В группе «предвидения» читали о ходе войны и оценивали вероятность исходов. В группе «ретроспективной оценки» участникам сообщали результат (победили англичане), а затем экспериментатор просил предсказать вероятность различных исходов, как будто никто не знал, чем все закончилось на самом деле. Но если исход был известен, то чувство «я так и знал!», несмотря на любые указания, проявляло себя во всей красе. Предвзятость была особенно заметна, когда устроители эксперимента привели детерминированную причину победы англичан: превосходную дисциплину войск[269]. Но когда они назвали случайную причину – была аномальная гроза, каприз природы, – то чувство «я так и знал!» не внесло в суждения почти никаких искажений. Точно так же его выражали и фанаты «Северо-Запада»: когда после игры их просили вспомнить ранние прогнозы – их же собственные, – болельщики приводили причины, объяснявшие результат, вроде «наша защита их закрыла» или «они пропустили важный трехочковый»[270]. Сильней всего люди чувствуют, что «всегда знали» исход, когда могут создать удовлетворительный причинный сценарий, в свете которого исход в ретроспективе кажется неизбежным.