Семь гвоздей с золотыми шляпками

— Ну, хорошо, — Я попыталась пройтись по тесному кабинету, и немедленно стукнулась ногой о какую-то тумбочку. — Рассказывайте, как вы обнаружили пропажу?

Третий мастер, эльф с очень знакомым мне лицом, с улыбкой сказал:

— Так последние три месяца Хронгворд, как приходит, сразу отправляется к кофейнику, его и искать не надо.

— Да, вот и сегодня я сразу пошел в хранилище, в свой отсек, — кивнул мастер. — Смотрю, а дверь хранилища не заперта. Ну, и еще заметил, что Снуррстона нет на месте.

— А какой вообще у вас порядок с этой дверью? — поинтересовалась я. — Запирают каждый раз, или открывают с утра, и оставляют открытой до конца работы?

Гном опять надулся важностью.

— Да как же можно? Там ценности хранятся! Ключи есть у нас троих, — эльф и ван дер Гакль кивками подтвердили справедливость сказанного, — у каждого свой. Если кому-то из мастеров нужно открыть хранилище, он пишет заявку, обязательно с подробным объяснением, зачем. Заверяет двумя своими подписями, обычной и магической, мы втроем открываем и снимаем охранные плетения.

Вот же бюрократы! Заявку! Каждый раз!

Да и правильно, наверное, ценности охранять надо.

Мы отправились смотреть хранилище. На него был наложен стазис. Довольно неумело наложен.

— Чья работа? — спросила я, осматривая дверной проем и замки.

— Моя, — ответил эльф.

Повернувшись, я посмотрела на него внимательнее.

— Мммм… Кариндэль?

— Кариндиэль, профессор, — вежливо поправил он меня.

— Да, точно. Лет сорок назад, расширенный курс защитной магии, если я не ошибаюсь, — я не ошибалась, и мы оба это знали. — Так вот, на будущее, Кариндиэль: пребывание в стазисе искажает магические следы. Не полностью, не до неузнаваемости, но довольно сильно. А главное — после стазиса снятые следы не принимаются судом, как доказательство.

— То есть, мы не сможем найти кофейник? — мрачно спросил мастер Крейнвурд.

— Разве я это говорила?

Следов механического или магического вскрытия замков я не нашла. Ну, вернее, накладка одного из трех замков была слегка поцарапана, но эти царапины имели вполне естественное происхождение. Мастер ван дер Гакль, слегка порозовев, сознался в похмельном состоянии наутро после праздника. В самом хранилище, как и на сейфе, также ничего не обнаружилось. Почтенные артефакторы совсем уже впали в отчаяние, когда Александра неожиданно спросила у ван дер Гакля, пришел ли в себя пострадавший ученик.

— Ученик Рольф Снуррстон, да, конечно! — стукнул себя по лбу глава Гильдии. — У нас же есть свидетель! Его должны были отправить в медицинский кабинет, если медсестра еще не ушла.

Медицинский кабинет оказался отлично оборудованным, а медсестра, молоденькая и очень суровая, явно не хотела отпускать пострадавшего без полного и всестороннего обследования. Можно понять девушку: больной маг — это зрелище редкое. Практически небывалое. Раненый маг еще куда ни шло, но это надо не у артефакторов работать, а к боевикам идти.

После разговора с юным Снуррстоном проблема и прояснилась.

Ну, то есть, конечно, не сразу. Сперва нужно было исполнить некие ритуальные танцы с поклонами: по правилам Гильдии, ученик не может ничего рассказать о полноправном мастере без его разрешения. А в истории, которую хотел нам рассказать Рольф, был замешан один из мастеров.

Вопрос решили легко, переведя молодого человека из учеников в подмастерья. После чего нашелся и кофейник: спрятал его этот же самый вездесущий Снуррстон, когда понял, что коллега планирует лишить Крейнвурда разработки и заслуженной славы.

Мы с Александрой вышли из здания Гильдии уже в полной темноте. Небо было темно-фиолетовым, и над Христианией горели крупные звезды, а где-то далеко на севере горизонт периодически освещали зеленые всполохи северного сияния. Экипаж, запряженный невозмутимой серой лошадью, кажется, только нас и ждал, и мы отправились домой, в посольскую резиденцию, в этом старомодном фаэтоне.

— Интересно, что они сделают с этим мастером-ворюгой, — спросила Александра.

— Узнаешь, — махнула я рукой, раскуривая трубку. — Ты ж у них на стажировке, мимо тебя конец истории не пройдет. Просто запомни на будущее: иногда, пока не возьмешь что-то в руки, невозможно понять — настоящее это что-то, или игрушка, имитация, фальшивка. Вот две истории, в которые мы с тобой случайно попали, на корабле и здесь, в Христиании. Там начиналось с игрушек — иллюзии, бомбочки, меняющиеся картинки на стенах, бумаги пропадают и появляются. А оказалось, это подготовка к серьезному преступлению.

Девушка кивнула:

— Ну да, понимаю. А здесь, казалось, кража почти государственного масштаба, а на самом деле — умный мальчик просто вовремя спрятал ценный предмет.

— Вот именно, — ответила я. — Вот именно…

Вечером следующего дня выяснилось, что неприятности только начинаются.