Сэм из Синегорья (СИ)

И вроде как Глоин с трудом и молитвами Всеотцу умудряется и опись сдавать правильную, и откуп сдавать из года в год (а то что золотом часть откупа покрывает из своего жалованья, то что ж кому до того?), а все одно на душе гадостно. Волнуешься, по десять раз опись по нормам в шахтах перечитываешь, пересчитываешь, да прикидываешь – точно ли? А ну как Доверенный в описи ошибку найдет?

И лишь тогда дух переводишь, когда отходишь от Доверенного. В кармане кошель с жалованием (который он до очередного сбора не посмеет тронуть), да грамота в руке с печатью – откуп сдан полностью и в срок. И отметка о том пойдет в Архив в Эреборе.

Глоин устал от этой жизни. Пост оставить по своему желанию – нельзя. Только Король может решить, отпускать тебя или нет. А кто ж неплохого Распорядителя, что умудряется выжимать из бедных шахт самоцветные камни и золото, на все четыре стороны отпустит? А плохим стать… тут тюрьмой да позором пахнет. Бросить да уйти? Самоволка и предательство королевского доверия. Тоже подсудное дело!

—… надоело! Все жилы выпили! – рыдал кто-то за спиной в заполненной до упора зале трактира. – Вынь им да положь!

— Уймись ты! – восклицает кто-то.

— Уймись! Ты-то откуп привез, а?! Сда-ал! А нашим зубы на полку! Третий лекарь ушел, платить нечем! Все, все Эребор забирает! Все, до копеечки! – все продолжал возмущаться и жаловаться смутно знакомый голос.

Глоин устало поморщился, цедя пиво из кружки.

Рядом, во всю орудуя ложками, ели старшие над отрядами его рудокопов. Простые-то не ездили к месту сбора… все необходимое в поселок старшие да Распорядитель, его благородие, привезут.

Глоин вздохнул. Зерно завтрема на торгище купить надо…

—… Да я дочке ленту для волос купить не могу!

Вот врун…

— А побаловать охота! Да я этого вот за серебняк продать готов! Кому нужен, а?!

Кого он там продает?

Глоин нехотя покосился в сторону выкриков. Посреди громким голосов, обсуждающих предложенный «товар» послышался тоненький скулеж… будто кутенок плакал.

Это озадачивало…

Слабое любопытство подняло голову и Глоин, допив пиво, встал. Все одно идти в снятую комнату, заодно и глянет, мимо проходя…

Того самого штрафника, с которого сняли двести золотых, он узнал сразу. Рядом с его столом стояло разом четверо гномов и даже двое людей. А на столе, сжавшись в трясущийся комочек, сидел зареванный хоббитенок в потрепанной да рваной одежонке.

—… да мелкий какой-то! Ломанный грош за него дашь! – цыкнул языком один из верзин, ткнув в мальчонку пальцем.

Слезинки потекли по чумазому личику перепуганного ребенка…

— Да мошь и не ломанный! – возражает уже гном. – Ладно, Дрок, коль продаешь, пол монеты дам… этот клоп аккурат в печную тропу пролезет! Дымоход прочистит…

— Ты ему только пятки подпали, а то не полезет! – хохотнул другой.

Гнусь последних дней и так душу травила, а тут это!

Хоббитенок уже в голос ревел с перепуга, и слушать это все стало невыносимо.

— Вот тебе золотой! – не выдержал Глоин, с грохотом вдавив в столешницу монету. — Доволен?

От неожиданности и громкого хлопка ладонью по столу все вздрогнули и отшатнулись. А мальчишка взвизгнул, закрыв светлую головенку с золотистыми кудряшками тощими, как спицы, ручонками.

— Э-э-э… да. Бери, — обалдено моргнул на Глоина «разнесчастный» Дрок.

Сграбастав ревущего и брыкающегося мальчишку под мышку, Глоин убрался из зала.

*** *** *** *** *** *** ***

— Тебя как звать-то, а? – спросил Глоин, разглядывая «покупку».

Мелкий хоббитенок, всхлипывал, одной ладошкой утирал щеки, а второй рукой, зажав в кулаке ложку, уминал кашу за обе щеки.

— А, мелочь? Как тебя звать-то? – повторил добродушно Глоин вопрос.

На душе как-то стало легче, просто смотря на смешного мальчишку-хоббита.

— Сэм…

— И что мне с тобой делать…

Мальчишка враз испуганно бросил ложку, слетел со стула и бросился к нему. Уткнулся головенкой в живот, обнял ручонками.

— Дядя, не продавайте! Я буду хорошим!

И заревел.

Тьфу ты!

Глоину очень хотелось выругаться. Вот мало ему проблем было…

— Ладно… проживем как нибудь…

… Мальчишка был забавным. Впрочем, все хоббиты были забавны на взгляд Глоина. Не то, чтобы ему было до них дело, гномы держаться крепко только за своих, а весь остальной мир с его проблемами и делами на втором месте. Но рабства Глоин никогда не одобрял. Уж больно гнилью и шакальством пахло от таких делов. Вот и старался держаться подальше…

А тут попал.

Купил мальчишку-хоббитенка.

И что теперь делать?

Что-что… благо что хозяин раба сам решает его судьбу. Хочет – отпускает, хочет на себя работать заставляет, захочет – убьет-покалечит. И потому первое, что сделал гном – снял с Сэма ошейник. Противно было на него смотреть! А на утро решил отвести мальчишку на торг в вещевой ряд. Не в лохмотьях же его подопечному ходить – свои не поймут.

Свои, кстати говоря, удивили. Старшие над рудокопами враз все поняли да обмозговали. Денег-то лишних ни у кого не было, а все равно скинулись и наутро у малыша хоббитенка уже была обновка – и штанишки, и рубашка, и теплая курточка с плащом… пусть и не особо богатая, но крепкое и целое. Даже на торг идти не пришлось.