Семь кабинок

Неожиданно пистолет Незнакомца, руку которого все еще удерживал Штрих, выстрелил, и пуля ударила в пол, раздробив плитку на мелкие кусочки, а вслед за тем эхом ему прозвучал еще один выстрел. Алексей не сразу понял, что произошло. Наверное, из-за выстрела Незнакомца он вздрогнул и нечаянно нажал на курок. Алексей увидел, как ошарашенно смотрит на себя Незнакомец, пытаясь понять, куда попала пуля. И как вдруг разжались руки Штриха и тот медленно стал опускаться на пол. Еще он услышал, как вновь в отчаянии закричала Котенок, и понял, что убил человека, но не того, кого хотел. Это был конец. Незнакомец молча направил пистолет на Алексея и нажал курок…

– Эй, куда ты? – услышал Алексей голос Незнакомца.

Алексей понял, что все еще стоит на четвереньках на кафельном полу между Котенком и мертвым напарником Штриха, а пистолет по-прежнему зажат в мертвой руке Олега.

Он повернулся и посмотрел на Незнакомца. Тот держал Штриха на прицеле, а Штрих не только не пытался напасть на убийцу с пистолетом, но явно боялся даже пошевелиться.

– Куда пополз? Назад! – властно произнес Незнакомец.

Словно загипнотизированный, Алексей послушно вернулся на место и тупо уставился на человека, которому принадлежали отныне жизни Штриха, Котенка и Алексея.

Глядя на него, сложно было представить, что Незнакомец родился в хорошей семье, где папа был музыкантом, причем не каким-нибудь безработным и вечно грязным представителем андеграунда. Его отец окончил консерваторию и занимался преподавательской деятельностью. Даже дома он ходил в белой рубашке с запонками и бабочке. Несколько раз в месяц к ним приходил курьер, доставляя пригласительные на очередной концерт классической музыки. Мама Незнакомца, получившая отличное художественное образование, целиком посвятила себя двум равнозначным целям: воспитанию сына и проматыванию денег, заработанных мужем. Правда, нужно отдать ей должное: она приложила немало усилий, стараясь научить своего мальчика разбираться в поэзии, литературе, искусстве и, конечно же, музыке. Дворовые мальчишки ходили в рваных кроссовках, грязных футболках и трениках с пузырями на коленках и целыми днями гоняли мяч, а когда устраивали перекур, угощали друг друга исключительно «Беломором», который воровали из карманов отцовских курток.

А юный Незнакомец, собираясь с мамой в филармонию, чистил ваксой туфли, старательно застегивал все пуговицы на свежевыглаженной рубашке, облачался в темно-серый костюм в полоску и, намочив волосы под струей воды, зачесывал их назад, покуда мама клала в боковой карман его костюма изысканно-белый, смоченный туалетной водой носовой платок. К девяти годам Незнакомец не один раз побывал во всех музеях Петербурга и его пригородов. Глядя на фасад здания, он легко определял, к какой эпохе оно относится. Мог перечислить характерные черты стиля арт деко, отличающие его от арт нуво. Раньше других сверстников он посмотрел такие фильмы, как «Кабаре», «Жизнь прекрасна», «В джазе только девушки», «Римские каникулы», «Касабланка». Единственный в классе знал, кто такие Грегори Пек, Одри Хепберн, Хемфри Боггарт и Джейн Рассел.

Он восхищался произведениями Моцарта, Баха, Чайковского, Шуберта.

Уже в начальных классах школы Незнакомец читал наизусть стихи Пушкина, Лермонтова, Есенина. Но больше всего он увлекался биографиями великих политических деятелей, таких, как Гай Юлий Цезарь, Александр Македонский, Наполеон, Черчилль, Муссолини, Сталин и Фидель Кастро.

Окончив школу с золотой медалью, в будущее он смотрел без страха, уверенный, что ему море по колено. И судьба наказала его.

Его жизнь круто изменилась после того, как он провалил экзамены в МГИМО – видно, это была для него слишком высокая планка. А может быть, родители почему-то не сумели среди своих бесчисленных знакомых найти нужных для успеха предприятия людей.

У него был еще шанс что-то исправить: экзамены в МГИМО сдают в июле, и он мог попробовать свои силы в любой приличный вуз, набирающий студентов в августе. К тому же у родителей, конечно, имелись достаточные средства, чтобы откосить от армии, но они рассудили иначе. Мать решила, что после армии у него уже не будет препятствий для поступления в заветный вуз. И всего через три месяца он уже примерял в каптерке отвратительные кирзовые сапоги, от которых его ноги не спасали никакие портянки.

В армии он впервые в жизни столкнулся с настоящей жестокостью, звериной и бессмысленной, когда его избили в туалете парни, пришедшие служить на год раньше.

А через восемь месяцев его отправили в Афга­нистан.